Свобода - значит жизнь.
Название: Прости, я буду ждать тебя всегда.
Автор: Юмик.
Пейринг: Какаши/ОЖП, Ирука, Наруто, Ширануи, Джирайя и др.
Рейтинг: R.
Жанр: Romance, drama.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Дисклеймер: герои и мир принадлежат великому и могучему Масаши Кишимото.
Саммари: в мире шиноби появляется «поющий демон». Примут ли его в Конохе?
Размещение: хотите тырить? Спросите автора.
Критика: критика приветствуется без ругани и мата, сапогами не кидаться, кошек не натравливать.
От автора: отредактировала все 14 глав. Кое-что изменилось. Фикбук - ficbook.net/readfic/1738213
ПрологПролог - yamalab.diary.ru/p171252174.htm
Первые 10 глав.Первые 10 глав.
Глава 1. - yamalab.diary.ru/p171252466.htm
Глава 2. - yamalab.diary.ru/p171252660.htm
Глава 3. - yamalab.diary.ru/p171252964.htm
Глава 4. - yamalab.diary.ru/p171298470.htm
Глава 5. - yamalab.diary.ru/p173322172.htm
Глава 6. - yamalab.diary.ru/p185118684.htm
Глава 7. - yamalab.diary.ru/p185496873.htm
Глава 8. - yamalab.diary.ru/p186829803.htm
Глава 9. - yamalab.diary.ru/p188266919.htm
Глава 10. - yamalab.diary.ru/p190320236.htm
Глава 11.Глава 11. - yamalab.diary.ru/p195909677.htm
Глава 12.Глава 12. - yamalab.diary.ru/p197034897.htm
Глава 13.Глава 13. - yamalab.diary.ru/p199772658.htm
Глава 14.Глава 14. - yamalab.diary.ru/p201167607.htm
Глава 15.
Глава 15.
Свою семейную жизнь Какаши представлял очень просто. Он возвращается домой после очередной тяжелой миссии, грязный, в крови, потный и усталый. Его встречают у самого порога, благодарят за проделанную работу, нежно целуют. Что там ещё? Ах, да, о-фуро, рисовые колобки с кусочками скумбрии внутри, приготовленные самыми красивыми руками на свете, кружечка горячего зеленого чая с ароматом меда и яблок и, наконец, футон, где можно было бы не только растянуться во весь свой рост, но и коснуться шелковистых волос лежащей рядышком любимой женщины. Ну и не только волос.
Мечты, мечты.
Иногда так всё и происходило. На Какаши накидывались с поцелуями ещё в коридоре, он еле успевал снять сандалии и бинты с ног. И были не только онигири, но и маринованные баклажаны. А перед тем, как Хатаке погружался в расслабляющую обжигающую воду ванны, его оттирали от грязи так усердно, что чуть ли кожу не сдирали. И снова поцелуи, поцелуи, поцелуи: нежные, легкие, страстные, игривые, огненные, жалящие, пламенные.
Но частенько Какаши возвращался домой, а Мине там не было. Его ждала записка на холодильнике. Приходилось самому разогревать еду, заваривать чай и долго лежать на футоне, пытаясь заснуть в одиночестве. Что поделать? У генинов тоже были миссии вне деревни.
Правда, была ещё и больница. Оттуда Мине возвращалась уставшей. Тогда уже Какаши приходилось снимать с её маленьких ножек сандалии, раздевать, мыть и кормить с ложечки. Коноху хватало только на то, чтобы еле-еле шевелить конечностями и открывать рот.
Потом Какаши узнавал, что в детском приюте многие ребятишки набили животы недозрелой хурмой, и их срочно пришлось спасать. Или привозили пострадавших от пожара крестьян. Или шиноби возвращались с заданий со страшными ранами. Были так же плановые операции, приготовление и разработка лекарств, роды, к которым Мине относилась со всей серьезностью.
Бывали случаи, когда Мине приходила домой без настроения. Она в сердцах кидала свою обувь об стенку и пылко выговаривала Хатаке о своих проблемах. Её возмущали очевидные и привычные для самого Какаши вещи, особенно эта субординация. Почему она, Мине Коноха, не могла указать на ошибки в действиях старших по званию или возрасту? Почему?
Кипящую и шипящую, как чайник на плите, Мине не могли утешить даже обнимашки с поцелуями. До Какаши скоро дошло, что любимой просто надо дать выговориться, надо поговорить с ней о проблемах, она успокоится, снова улыбнется ему, и жизнь потечет дальше.
В минуты таких вспышек гнева Мине Коноха напоминала парню Ируку. Тот тоже мог, казалось бы, из-за сущего пустяка, взбеситься, рассвирепеть, рассердиться, но спустя какое-то время брал себя в руки и не представлял для окружающих угроз. Впрочем, с Умино можно было справиться, он был всё же чунином. А вот если бы Мине окончательно потеряла контроль над собой? Или такое вообще не могло случиться? И как поступил бы в таком случае Хатаке Какаши?
Стая суммонов на удивление спокойно приняли не только подругу Вожака, но и её спутников. Паккун, Шиба и Акано с Кано вечно обсуждали достоинства и недостатки своих хозяев, а вот Такара нашла собеседника в лице мрачного Уруши. Чем-то ему понравилась эта кошечка. Может тем, что была вежлива в отличии от своего беспардонного муженька?
Между тем наступил Новый Год. Какаши повезло, что в этот раз ему не выпало миссии на праздник, и он смог ранним утром, как и полагалось по традиции, вместе с Мине сходить в деревенский храм, бросить монетку и загадать желание. А до этого, ночью, они с Конохой слушали и считали удары храмового колокола. Он рассказывал прильнувшей к нему девушке, почему ударов должно было быть ровно 108. Шесть людских пороков – нерешительность, глупость, алчность, злость, жадность, легкомысленность, - имели восемнадцать оттенков. Так что с каждым ударом колокола люди освобождались от всего плохого и встречали Новый год с чистой и обновленной душой.
Непривычно было идти по улице за руку с Мине, здороваться с соседями и знакомыми, желать счастливого Нового Года, а не буркать смущенно что-то нечленораздельное в ответ на поздравления. Какаши ради такого случая взял напрокат кимоно. Хотя нет, кимоно было взято ещё ради помолвки Асумы и Куренай. Бедняге Конохомару, ставшему после смерти деда главой семьи Сарутоби, пришлось на помолвке вести себя чинно, по-взрослому. Но по другому было нельзя. Кто, как не он, одобрил бы брак любимого дядюшки?
Возвращаясь из храма Хатаке и Мине столкнулись с Хьюга Хиаши. Глава старейшего клана Конохагакуре степенно следовал по улице. Следом за ним шли его дочери и остальные члены семьи.
Хиаши чуть склонил голову на приветствие Какаши. Затем его взгляд скользнул по Мине, и Хатаке показалось, что он увидел улыбку Хьюга. Нет, всё-таки ему это показалось.
Зато Хината и не скрывала своей радости от встречи с Конохой-сан.
- Странно, - сказал Какаши своей спутнице, когда они вернулись домой. - Никогда не видел, чтобы Хьюга Хината носила какие-то украшения. А в этот раз у неё на шее был довольно симпатичный кулончик.
- Тебе он понравился? - улыбнулась Мине, включая обогреватель. - Редкая вещица, старинная. Она принадлежала моей бабушке.
- Твоей бабушке? - удивился Какаши.
- Ты спрашиваешь так, как будто у меня не могло быть бабушек, - засмеялась Мине. - У меня их было целых две!
- Но как вещь твоей бабушки оказалась у Хинаты? - поинтересовался Копирующий ниндзя.
- О, это долгая история. Видишь ли, моя бабушка, матушка моего отца, была из рода Хьюга и приходилась нынешнему главе клана родной тётей. Кулон когда-то принадлежал ей. Теперь он вернулся в род Хьюга, только и всего.
- Но ты бы могла оставить его себе, на память о бабушке.
- Какаши, меня попросили его вернуть кому-нибудь из женщин рода Хьюга, - объяснила Мине. - Помнишь, я рассказывала тебе о встрече с дядюшкой Гином и Фубуки-сама?
- Помню.
- Вот он и попросил это сделать. На счастье. Мне показалось, что Хината больше других нуждается в таком подарке из прошлого. От нашей общей родственницы.
- Хм, значит, поэтому обе семьи Хьюга, и главная, и побочная, так окружили тебя вниманием? Потому что ты немножко по крови Хьюга? - уточнил Какаши.
- Думаю, да, поэтому, - улыбнулась Мине.
Она не собиралась говорить любимому, что Хиаши однажды предложил ей стать частью главной семьи, выйдя замуж за одного из Хьюга. Конечно, его огорчил отказ девушки, но он по-прежнему относился к ней хорошо и не препятствовал встречам и тренировкам с Хинатой.
Возможно, если бы Мине рассказала об этом Хатаке, того бы опять накрыл приступ ревности. О, Какаши оказался очень ревнивым! Джирайя, которому не терпелось посмотреть танцы иных миров, всё никак не мог согласовать с ним что, когда и где будет показывать саннину Мине. Какаши просто не хотелось, чтобы об этой затее узнали другие, а то ведь они слетятся посмотреть, как пчелки на мед. А потом, конечно, опять примутся жалеть Хатаке. С них станется.
Насколько знала Мине, Какаши принял последнее предложение Джирайи, и вскоре им обоим предстояло путешествие в Отофуку. Можно было зайти в ювелирный магазинчик, поблагодарить хозяина за необычные ножные браслеты и чудесные шпильки для волос, подаренные Какаши вместе с ключами от дома. Шпильки сильно отличались от тех, что носили в странах шиноби. Они были тоньше и короче, а навершие каждой было украшено или одиноким цветком незабудки, или целым букетиком этих скромных цветков.
Хатаке хотел выразить этим подарком свою любовь, поэтому долго консультировался со старым приятелем, хорошо разбиравшимся в Ханакотоба. После долгих обсуждений с Тензо он решил остановиться на незабудках, намекавших на истинную любовь. К тому же голубые и синенькие цветы замечательно смотрелись в золоте волос Мине Конохи. Девушка так полюбила шпильки, что пользовалась ими каждый день, а Какаши по вечерам получал настоящее удовольствие вытаскивая шпильки по одной из кос любимой женщины.
Джирайя остался доволен. Первое: танцы в исполнении Мине были ничуть не хуже её песен. Второе: теперь он мог во всю загадочно намекать любопытным, что видел кое-что удивительное и чудесное. А любопытные гадали, чем же удивила его Коноха-сан. Только вот приставать к Копирующему ниндзя, чтобы он хоть чуть-чуть просветил насчет ещё одного таланта своей женщины или показал танцующую Мине желающим, никто не решался.
Кто предложил отпраздновать 14 февраля всем вместе, совершеннолетним джонинам, чунинам, генинам, тем, кто работал в Штабе, вправлял мозги в Академии или тащил на себе большей частью полевую работу, сказать трудно. Организацией праздника занялись "неразлучники", и надо сказать довольно деятельно. Семейные ниндзя и люди постарше отговорились всякими делами, а вот молодежь только обрадовалась новому поводу посидеть в тесном кругу.
Мине вместе с Куренай и Асумой украшали зал для праздника, когда к ним подплыла помочь Митараши. Анко больше не отрывалась в идзакаях и не пыталась помириться с Морино. И с Мине не ругалась, только улыбалась ей, как гаки.
Асума и Куренай отошли за новой коробкой украшений. И Анко решилась заговорить.
- Как живешь? - поинтересовалась она у Мине.
- Хорошо, - улыбнулась та. - Счастливо.
- Да? - удивленно вскинула тонкие бровки Анко. - Странно, что вы живете уже так долго.
- Почему?
- Обычно с Какаши никто рядышком не выдерживал больше недели. А у вас, смотрю, третий месяц пошел. Но это ничего не значит...
Митараши замолчала, сосредоточенно связывая веревочки гирлянды. Она думала, что Мине не удержится и поинтересуется: почему не значит то, что они с Какаши долго живут вместе.
Но Мине промолчала.
- Надеешься, что вы всегда будете вместе? Этого не будет, - наконец выдавила из себя Анко.
- Знаю, - неожиданно прозвучал ответ Конохи-сан.
- Характер у нашего гения ой-ей-ей какой. Самовлюбленный гордец. Холодный. У него быстро меняется настроение.
- Знаю. Но я люблю его и такого. Замкнутого и молчаливого.
- Неужели?
- Нельзя любить в человеке только хорошее. Да и в ком из нас есть только хорошее? Разве что в господине Эбису.
- В Эбису? Ха! Меня тошнит от его поучительных нотаций! Даже в постели не удерживается, чтобы не прочитать очередной лекции.
Мине вспыхнула.
- Вот и я о том же, - быстренько согласилась она с Митараши. - У всех у нас есть свои плохие стороны.
- Даже у тебя? - удивилась Анко.
- Конечно, - кивнула Мине.
- Интересно, - прищурившись, протянула Анко.
Ей захотелось узнать, какие такие плохие, "темные" стороны скрывала от всех золотоволосая красавица.
Зная нелюбовь Мине к алкоголю, рядом с её чашечкой поставили различные соки. За этим проследил сам Какаши. Бутылочки с соком были уже откупорены, пей не хочу. И Мине с удовольствием пила, удивляясь чуть горьковатому вкусу напитков. Понятно, что лимон или апельсин чуть горчат, но сладкая хурма-то с чего стала горькой?
Впрочем сок был вкусный и немного расслабляющий. Как раз для праздника.
Где-то в середине посиделок все уже перемешались. Какаши долго и упорно не покидал своего места рядом с любимой, но и его втянули в бесконечное обсуждение какой-то битвы, а рядом с Мине опустился какой-то малознакомый шиноби. Кажется, его звали Некота Шигеру.
- Жаль, что вы сегодня не споете нам, - улыбнулся он.
- А вам не хватает моих вечерних тренировок " силы голоса"? - засмеялась Мине.
- Тренировки это одно, - вздохнул Некота. - А вот когда красивая женщина поет просто так, от души, это совсем другое дело.
Мине оглянулась на Хатаке.
- Ну да, конечно. Вам же надо разрешение спрашивать, чтобы спеть или станцевать, - покачал головой Некота.
- Какаши никогда мне ничего не запрещал, - удивилась Мине.
Она заметила, как Анко смотрит на них с Некотой, и поняла, что её пытаются на что-то развести. Догадаться было не трудно.
Мило улыбнувшись сконфузившемуся Шигеру, Мине подошла к Анко и, указав на выход, предложила:
- Поговорим?
- А как же! - усмехнулась Митараши.
Морозный воздух обжег раскрасневшиеся щеки. Девушки спрятались в переулке, где не так сильно проказничал февральский ветер.
- Чего ты добиваешься? - поинтересовалась Мине.
- Я? - кристально честные глаза Анко широко распахнулись.
- Анко, перестань. Я же вижу, что ты постоянно пытаешься встать между мной и Какаши. Сегодня ты решила поссорить нас. Зачем?
- А ты не догадываешься? - обозлилась Анко. - Я была с ним. Понимаешь? Мы были вместе с ним, и нам было очень хорошо! А тут появилась ты, вся такая из себя, красоточка с золотыми лохмами. И меня как будто не стало.
- Вы никогда не были вместе, не придумывай.
- Всё равно он - мой! Слышишь? Он - мой! Я тебе его не отдам! - выпалила Митараши.
- Анко, Хатаке Какаши не твой и не мой, - внезапно устало сказала Мине. - Он не вещь, чтобы его купить или продать, подобрать или потерять. Он живой человек, и у него своя жизнь.
- В которой скоро тебя не будет, - уколола её Анко. - Ты ему надоешь.
- И что же? - пожала плечами Мине. - Это будет его выбор.
- И ты его спокойно отпустишь? - возмутилась Анко. - Ты его не любишь. За любовь надо бороться.
- Любовь - это когда отпускают и живут дальше. Любимого человека нельзя удержать возле себя никакими силами. Или посадить на цепь. Да, мне будет очень больно, если однажды Какаши решит уйти от меня. Но зато он будет счастлив.
- Что?!
- То, что слышала. Мой любимый мужчина будет счастлив.
Анко растерялась. Она-то жила по другому. Она-то всеми силами пыталась заполнить собой всю жизнь своего очередного парня, вытесняя, выдавливая из неё его собственные интересы и других людей. Любит - значит обязан жить ради неё, Митараши, дышать ею, любоваться, растворятся в ней. Ни шага, ни вздоха, ни движения без её ведома.
Но оказывается кто-то живет иначе.
Это нормально?
- Может, поэтому у меня не получается ни с кем, - прошептала Анко, - чтобы надолго.
- Не знаю, - пожала плечами Мине. - Может просто пока ты не встретила парня, который принял бы тебя такой, какая ты есть.
- А Какаши принял тебя? - встрепенулась Анко.
- Да.
Митараши задумалась. Что- то решить для самой себя она была не готова, надо было всё хорошенько обмозговать. Но вот с этими двумя можно покончить одним махом.
- Ладно, - сказала Анко, - обещаю больше вам не досаждать. Тем более, - фыркнула она, - не очень-то вы мне и нужны, парочка идиотиков.
Мине улыбнулась.
Гораздо больше Митараши и Некоты, который с некоторых пор нарезал круги вокруг золотоволосой девушки, её волновали участившиеся запросы из института по изучению ниндзюцу. Дурацкие эксперименты следовали один за другим, а отказывать Годайме Коноха-сан не любила. В конце концов это были миссии и только.
Но в последнее время в институте к Мине Конохе стали относится как обезьяне, внезапно заговорившей на человеческом языке. А субординация, будь она не ладна, не давала девушке возмутится и пришибить парочку ученых. Или хотя бы укусить их.
Хатаке на все жалобы любимой только разводил руками. Он ничего не мог поделать. Ему тоже доставалось от института. Там интересовались свойствами его шарингана.
Сдерживаемый гнев Мине прорвало во время цветения сакуры.
Какаши как раз сдавал отчеты Ируке и заодно договаривался, когда они втроем по-семейному соберутся полюбоваться цветущими деревьями у деревенского храма. Жаль, что Джирайя и Наруто недавно ушли странствовать, можно было и их прихватить.
Внезапно по всей деревне разнесся сдавленный рык. Стены и окна в Штабе задрожали. Аккуратные стопочки отчетов на столах рассыпались.
Рык повторился. Он давил, пригибал к земле, закручивал внутренности.
Какаши понял. Кричать так мог только один человек.
Удивленные ниндзя выскочили в коридор, по которому спешила Годайме вместе с неразлучной Шизуне.
- Где она? - кинулся к ней Хатаке.
- У Морино. Попробуй остановить её, - Цунаде сжала кулак. - Глупая девчонка!
Ни Ибики, ни его помощник не удивились, когда в кабинете начальника отдела допросов с грохотом и дымом возник Какаши.
Копирующий ниндзя кинулся к Мине, скрючившейся у стены, обнял девушку, одновременно закрывая ладонью её рот.
- У АНБУ площадка свободна? - поинтересовался он у Морино.
- Там тренировки, - буркнул тот.
- Это хорошо. Вот мы сейчас и потренируемся. Держись за меня, - приказал Какаши Мине. - Держись очень крепко.
Тренировочный зал находился на базе АНБУ. Громадное помещение без окон, стены облицованы специальными стальными листами. Когда-то Какаши тренировался здесь.
Он поставил свою дрожащую от гнева и ярости ношу на пол. Оттолкнул от себя.
- Сражайся! - крикнул ей в лицо. - Сражайся со всеми нами!
Мине сжала зубы до скрипа.
Хатаке Какаши стоял перед ней грозный, жесткий, собранный. Таким она его видела только раз, на той одной, единственной их совместной миссии, когда враги обрушились со всех сторон. Тогда его боевая злость была направлена против них. Сегодня против неё.
Мине почувствовала, что бой, предложенный Хатаке был не тренировочным. А каким?
Она зарычала, кидаясь вперед.
Цунаде вместе с Ибики следили за сражением с галереи, опоясывающей стены зала.
- С чего её разодрало? - тихо спросила "палача" глава деревни.
- Я так понимаю, терпение лопнуло. Если бы дело было только в ней одной. Мине-сан стерпела бы. Но вот Какаши... Когда тебе предлагают выставить напоказ самое сокровенное, думаю, и я бы не вытерпел. Вы бы, Годайме-сама, накрутили хвосты в институте. Зачем такие эксперименты ставить, а?
Цунаде вздохнула. Она же отложила этот чертов запрос в сторону, чтобы он никогда никому не попался на глаза. Как бумажка оказалась среди тех, что она передала Морино?
Между тем одни члены АНБУ сменялись другими. Упавших, раненных, выдохшихся оттаскивали в сторону. Сам Какаши уже раз пять целовался со стеной, но поднимался и сражался дальше. Ему надо было, чтобы вокруг любимой женщины исчез кровавый ореол. Вот тогда они смогут нормально поговорить. По другому успокоить, снять напряжение у Мине было нельзя.
Ками-сама, какой же она была сильной!
На шестой раз Какаши так ударило об стену, что он на миг потерял сознание.
- Какаши! - крик Мине оглушил окружающих.
Она кинулась к любимому, совершенно забыв про бой. Опустилась рядом на колени, провела руками вдоль тела, передавая свою энергию, залечивая раны.
Какаши приоткрыл глаза, перехватил девичьи руки и криво улыбнулся:
- Сказал же - сражайся. А ты...опять спасаешь. А если я стану врагом, тоже будешь меня спасать?
- Как врагом? - опешила Мине. - Такого никогда не будет.
- А если ?.. - прошептал Какаши ей на ушко. - Если однажды мне дадут приказ убить тебя? Что мы будем делать?
Мине закусила губу. В глазах сверкнула слезинка.
- Ты готовишь меня к такому, да? - тихо спросила она.
Какаши ласково провел пальцами по девичьей щеке.
- Знаешь, я уже давно всё решил, - прохрипел он. Удар об стену был все же силен. Дышать было трудновато. - Если такое случиться, то у нас будет только один путь. Отпустить тебя я не смогу. И приказ должен быть исполнен. Значит, нам остается только синдзю.
Мине пристально посмотрела ему в глаза.
"Единство сердец" было когда-то распространенно только среди жриц любви. Но теперь многие в мире шиноби пользовались "верностью в любви", хотя сами ниндзя и осуждали такие действия. Обычно это были пять доказательств своих чувств к возлюбленному. Последнее доказательство часто называли старинным словом "дзёси" - смертью во имя любви. Это был своего рода брак, где свидетелем была сама смерть.
И если Какаши, переживший самоубийство своего отца, решался на такое, то она, Мине, чем могла одарить любимого?
Девушка поднялась с колен, заставляя подняться и мужчину. Золотистый свет мягко переливался, перетекая с рук на руки, возвращая Хатаке силы. Затем Мине на шаг отступила от Какаши и выхватила из-за спины свой Меч Пути, который не использовала в бою.
Клинок просвистел, и джонинский жилет Хатаке вместе с черной водолазкой оказался распорот напрочь. На белой мускулистой груди вспыхнул глубокий порез, а сверкающее острие меча уткнулось прямо в кадык мужчины. Какаши сглотнул. Алая струйка крови потекла вниз.
Мине стояла перед ним в своей привычной одежде - в темных штанах от формы шиноби и полотняной белой рубашке. Завязки рубашки впереди наполовину распустились.
Девушка повела плечами, сбрасывая тонкую ткань, обнажая перед всеми жадными взглядами свою грудь - два упругих белоснежных плода, которыми любовался только один Какаши. В её жесте чувствовался вызов судьбе.
Снова сверкнул Меч Пути, и Мине шагнула к Хатаке, прижимаясь к его ране своей. Они оба почувствовали, как, смешиваясь, кровь, становится одним целым для них, двоих.
Рукоять Меча легла в ладонь Какаши. Он сжал горячий эфес. Казалось, Меч, словно кровь из ран, пульсировал в чуждой ему руке.
- Если однажды ты получишь приказ убить меня, то сделай это нашим мечом, любимый, - прошептала Мине.
Какаши понимающе прикрыл глаза на секунду.
Их окутала какая-то разноцветная, переливающаяся дымка, скрывая от глаз окружающих. Дымка то вспыхивала огнем, то мерцала звездной ночью, то угрожающе темнела грозовыми тучами. Хатаке чувствовал, что они с Мине куда-то стремительно движутся, на его лицо падали слезинки дождя, а обнаженную кожу целовал стремительный ветер.
Сколько это длилось, не уследил никто. Мгновение или тысячелетие порхнуло в бездну вечности, и вот уже смущенная Мине легонько повела ладошкой по груди любимого, затягивая рану, и торопливо завязывала рубашку.
Какаши сел в позу лотоса, не выпуская из рук Меча.
- Всё-таки ты сначала думай, а потом делай, - буркнул он. - Жилету и водолазке конец.
- Я зашью, - предложила Мине.
- Да не стоит, - отмахнулся Хатаке.
- И что это такое было? - подошла к ним Цунаде.
- Обряд побратимства, - объяснила Мине.
- Чашечкой саке не обошлись бы? - Годайме уперлась руками в бока, грозно сдвинув брови.
- Зато Какаши теперь со мной одной крови, - улыбнулась Коноха-сан. - И его признал мой меч.
Пятая Хокаге прищурилась и щелкнула Мине по щеке:
- Бака. Специально это сделала?
- Конечно специально, госпожа Цунаде.
Какаши между тем рассматривал клинок. Вокруг него теснились любопытные.
- Символы очень похожи на наши, - указал Хатаке на фигурки, которые виднелись возле рукояти меча. - Вот Огонь, Дерево, а это Вода.
- А это знаки Инь и Ян? - спросил кто-то из АНБУ.
- Верно, - кивнула Мине.
- А это? - поинтересовался Какаши, касаясь непонятных символов.
- Равновесие - знак Двуединого мира, - объяснила девушка. - А второй... второй означает любовь.
Кто-то насмешливо хмыкнул.
- Не страсть, а любовь, - повторила Мине.
Какаши кивнул. Он понял всё правильно.
Вечером, когда дважды пришлось переменить белье на постели, Хатаке спросил:
- А где Кано с Такарой? Второй день их нет.
- Ой, забыла сказать, - засмеялась Мине. - Они отправились в мир духов.
- С чего это вдруг?
- Не поверишь, Такара решила стать мамой.
- Ну и ну, - покачал головой Какаши. - Что-то я никогда не слышал об их котятах.
- Кано сказал, что такое бывает очень редко. Они мне час объясняли, почему и как это происходит, но я так ничего и не поняла.
- Посмотрим, что из этого получится, - пробормотал Какаши, притягивая к себе ближе любимую женщину и скользя губами по её нежной шейке.
Мине еле слышно застонала, выгибаясь навстречу жаркому желанию мужчины.
Простыню пришлось менять в третий раз.
В конце месяца Мине Коноха в сопровождении Ямаи Кёхея и Некоты Шигеру ушла на миссию. Где-то на островах залива Ваирудо открылась "межпространственная" дверь.
Автор: Юмик.
Пейринг: Какаши/ОЖП, Ирука, Наруто, Ширануи, Джирайя и др.
Рейтинг: R.
Жанр: Romance, drama.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Дисклеймер: герои и мир принадлежат великому и могучему Масаши Кишимото.
Саммари: в мире шиноби появляется «поющий демон». Примут ли его в Конохе?
Размещение: хотите тырить? Спросите автора.
Критика: критика приветствуется без ругани и мата, сапогами не кидаться, кошек не натравливать.
От автора: отредактировала все 14 глав. Кое-что изменилось. Фикбук - ficbook.net/readfic/1738213
ПрологПролог - yamalab.diary.ru/p171252174.htm
Первые 10 глав.Первые 10 глав.
Глава 1. - yamalab.diary.ru/p171252466.htm
Глава 2. - yamalab.diary.ru/p171252660.htm
Глава 3. - yamalab.diary.ru/p171252964.htm
Глава 4. - yamalab.diary.ru/p171298470.htm
Глава 5. - yamalab.diary.ru/p173322172.htm
Глава 6. - yamalab.diary.ru/p185118684.htm
Глава 7. - yamalab.diary.ru/p185496873.htm
Глава 8. - yamalab.diary.ru/p186829803.htm
Глава 9. - yamalab.diary.ru/p188266919.htm
Глава 10. - yamalab.diary.ru/p190320236.htm
Глава 11.Глава 11. - yamalab.diary.ru/p195909677.htm
Глава 12.Глава 12. - yamalab.diary.ru/p197034897.htm
Глава 13.Глава 13. - yamalab.diary.ru/p199772658.htm
Глава 14.Глава 14. - yamalab.diary.ru/p201167607.htm
Глава 15.
Глава 15.
Свою семейную жизнь Какаши представлял очень просто. Он возвращается домой после очередной тяжелой миссии, грязный, в крови, потный и усталый. Его встречают у самого порога, благодарят за проделанную работу, нежно целуют. Что там ещё? Ах, да, о-фуро, рисовые колобки с кусочками скумбрии внутри, приготовленные самыми красивыми руками на свете, кружечка горячего зеленого чая с ароматом меда и яблок и, наконец, футон, где можно было бы не только растянуться во весь свой рост, но и коснуться шелковистых волос лежащей рядышком любимой женщины. Ну и не только волос.
Мечты, мечты.
Иногда так всё и происходило. На Какаши накидывались с поцелуями ещё в коридоре, он еле успевал снять сандалии и бинты с ног. И были не только онигири, но и маринованные баклажаны. А перед тем, как Хатаке погружался в расслабляющую обжигающую воду ванны, его оттирали от грязи так усердно, что чуть ли кожу не сдирали. И снова поцелуи, поцелуи, поцелуи: нежные, легкие, страстные, игривые, огненные, жалящие, пламенные.
Но частенько Какаши возвращался домой, а Мине там не было. Его ждала записка на холодильнике. Приходилось самому разогревать еду, заваривать чай и долго лежать на футоне, пытаясь заснуть в одиночестве. Что поделать? У генинов тоже были миссии вне деревни.
Правда, была ещё и больница. Оттуда Мине возвращалась уставшей. Тогда уже Какаши приходилось снимать с её маленьких ножек сандалии, раздевать, мыть и кормить с ложечки. Коноху хватало только на то, чтобы еле-еле шевелить конечностями и открывать рот.
Потом Какаши узнавал, что в детском приюте многие ребятишки набили животы недозрелой хурмой, и их срочно пришлось спасать. Или привозили пострадавших от пожара крестьян. Или шиноби возвращались с заданий со страшными ранами. Были так же плановые операции, приготовление и разработка лекарств, роды, к которым Мине относилась со всей серьезностью.
Бывали случаи, когда Мине приходила домой без настроения. Она в сердцах кидала свою обувь об стенку и пылко выговаривала Хатаке о своих проблемах. Её возмущали очевидные и привычные для самого Какаши вещи, особенно эта субординация. Почему она, Мине Коноха, не могла указать на ошибки в действиях старших по званию или возрасту? Почему?
Кипящую и шипящую, как чайник на плите, Мине не могли утешить даже обнимашки с поцелуями. До Какаши скоро дошло, что любимой просто надо дать выговориться, надо поговорить с ней о проблемах, она успокоится, снова улыбнется ему, и жизнь потечет дальше.
В минуты таких вспышек гнева Мине Коноха напоминала парню Ируку. Тот тоже мог, казалось бы, из-за сущего пустяка, взбеситься, рассвирепеть, рассердиться, но спустя какое-то время брал себя в руки и не представлял для окружающих угроз. Впрочем, с Умино можно было справиться, он был всё же чунином. А вот если бы Мине окончательно потеряла контроль над собой? Или такое вообще не могло случиться? И как поступил бы в таком случае Хатаке Какаши?
Стая суммонов на удивление спокойно приняли не только подругу Вожака, но и её спутников. Паккун, Шиба и Акано с Кано вечно обсуждали достоинства и недостатки своих хозяев, а вот Такара нашла собеседника в лице мрачного Уруши. Чем-то ему понравилась эта кошечка. Может тем, что была вежлива в отличии от своего беспардонного муженька?
Между тем наступил Новый Год. Какаши повезло, что в этот раз ему не выпало миссии на праздник, и он смог ранним утром, как и полагалось по традиции, вместе с Мине сходить в деревенский храм, бросить монетку и загадать желание. А до этого, ночью, они с Конохой слушали и считали удары храмового колокола. Он рассказывал прильнувшей к нему девушке, почему ударов должно было быть ровно 108. Шесть людских пороков – нерешительность, глупость, алчность, злость, жадность, легкомысленность, - имели восемнадцать оттенков. Так что с каждым ударом колокола люди освобождались от всего плохого и встречали Новый год с чистой и обновленной душой.
Непривычно было идти по улице за руку с Мине, здороваться с соседями и знакомыми, желать счастливого Нового Года, а не буркать смущенно что-то нечленораздельное в ответ на поздравления. Какаши ради такого случая взял напрокат кимоно. Хотя нет, кимоно было взято ещё ради помолвки Асумы и Куренай. Бедняге Конохомару, ставшему после смерти деда главой семьи Сарутоби, пришлось на помолвке вести себя чинно, по-взрослому. Но по другому было нельзя. Кто, как не он, одобрил бы брак любимого дядюшки?
Возвращаясь из храма Хатаке и Мине столкнулись с Хьюга Хиаши. Глава старейшего клана Конохагакуре степенно следовал по улице. Следом за ним шли его дочери и остальные члены семьи.
Хиаши чуть склонил голову на приветствие Какаши. Затем его взгляд скользнул по Мине, и Хатаке показалось, что он увидел улыбку Хьюга. Нет, всё-таки ему это показалось.
Зато Хината и не скрывала своей радости от встречи с Конохой-сан.
- Странно, - сказал Какаши своей спутнице, когда они вернулись домой. - Никогда не видел, чтобы Хьюга Хината носила какие-то украшения. А в этот раз у неё на шее был довольно симпатичный кулончик.
- Тебе он понравился? - улыбнулась Мине, включая обогреватель. - Редкая вещица, старинная. Она принадлежала моей бабушке.
- Твоей бабушке? - удивился Какаши.
- Ты спрашиваешь так, как будто у меня не могло быть бабушек, - засмеялась Мине. - У меня их было целых две!
- Но как вещь твоей бабушки оказалась у Хинаты? - поинтересовался Копирующий ниндзя.
- О, это долгая история. Видишь ли, моя бабушка, матушка моего отца, была из рода Хьюга и приходилась нынешнему главе клана родной тётей. Кулон когда-то принадлежал ей. Теперь он вернулся в род Хьюга, только и всего.
- Но ты бы могла оставить его себе, на память о бабушке.
- Какаши, меня попросили его вернуть кому-нибудь из женщин рода Хьюга, - объяснила Мине. - Помнишь, я рассказывала тебе о встрече с дядюшкой Гином и Фубуки-сама?
- Помню.
- Вот он и попросил это сделать. На счастье. Мне показалось, что Хината больше других нуждается в таком подарке из прошлого. От нашей общей родственницы.
- Хм, значит, поэтому обе семьи Хьюга, и главная, и побочная, так окружили тебя вниманием? Потому что ты немножко по крови Хьюга? - уточнил Какаши.
- Думаю, да, поэтому, - улыбнулась Мине.
Она не собиралась говорить любимому, что Хиаши однажды предложил ей стать частью главной семьи, выйдя замуж за одного из Хьюга. Конечно, его огорчил отказ девушки, но он по-прежнему относился к ней хорошо и не препятствовал встречам и тренировкам с Хинатой.
Возможно, если бы Мине рассказала об этом Хатаке, того бы опять накрыл приступ ревности. О, Какаши оказался очень ревнивым! Джирайя, которому не терпелось посмотреть танцы иных миров, всё никак не мог согласовать с ним что, когда и где будет показывать саннину Мине. Какаши просто не хотелось, чтобы об этой затее узнали другие, а то ведь они слетятся посмотреть, как пчелки на мед. А потом, конечно, опять примутся жалеть Хатаке. С них станется.
Насколько знала Мине, Какаши принял последнее предложение Джирайи, и вскоре им обоим предстояло путешествие в Отофуку. Можно было зайти в ювелирный магазинчик, поблагодарить хозяина за необычные ножные браслеты и чудесные шпильки для волос, подаренные Какаши вместе с ключами от дома. Шпильки сильно отличались от тех, что носили в странах шиноби. Они были тоньше и короче, а навершие каждой было украшено или одиноким цветком незабудки, или целым букетиком этих скромных цветков.
Хатаке хотел выразить этим подарком свою любовь, поэтому долго консультировался со старым приятелем, хорошо разбиравшимся в Ханакотоба. После долгих обсуждений с Тензо он решил остановиться на незабудках, намекавших на истинную любовь. К тому же голубые и синенькие цветы замечательно смотрелись в золоте волос Мине Конохи. Девушка так полюбила шпильки, что пользовалась ими каждый день, а Какаши по вечерам получал настоящее удовольствие вытаскивая шпильки по одной из кос любимой женщины.
Джирайя остался доволен. Первое: танцы в исполнении Мине были ничуть не хуже её песен. Второе: теперь он мог во всю загадочно намекать любопытным, что видел кое-что удивительное и чудесное. А любопытные гадали, чем же удивила его Коноха-сан. Только вот приставать к Копирующему ниндзя, чтобы он хоть чуть-чуть просветил насчет ещё одного таланта своей женщины или показал танцующую Мине желающим, никто не решался.
Кто предложил отпраздновать 14 февраля всем вместе, совершеннолетним джонинам, чунинам, генинам, тем, кто работал в Штабе, вправлял мозги в Академии или тащил на себе большей частью полевую работу, сказать трудно. Организацией праздника занялись "неразлучники", и надо сказать довольно деятельно. Семейные ниндзя и люди постарше отговорились всякими делами, а вот молодежь только обрадовалась новому поводу посидеть в тесном кругу.
Мине вместе с Куренай и Асумой украшали зал для праздника, когда к ним подплыла помочь Митараши. Анко больше не отрывалась в идзакаях и не пыталась помириться с Морино. И с Мине не ругалась, только улыбалась ей, как гаки.
Асума и Куренай отошли за новой коробкой украшений. И Анко решилась заговорить.
- Как живешь? - поинтересовалась она у Мине.
- Хорошо, - улыбнулась та. - Счастливо.
- Да? - удивленно вскинула тонкие бровки Анко. - Странно, что вы живете уже так долго.
- Почему?
- Обычно с Какаши никто рядышком не выдерживал больше недели. А у вас, смотрю, третий месяц пошел. Но это ничего не значит...
Митараши замолчала, сосредоточенно связывая веревочки гирлянды. Она думала, что Мине не удержится и поинтересуется: почему не значит то, что они с Какаши долго живут вместе.
Но Мине промолчала.
- Надеешься, что вы всегда будете вместе? Этого не будет, - наконец выдавила из себя Анко.
- Знаю, - неожиданно прозвучал ответ Конохи-сан.
- Характер у нашего гения ой-ей-ей какой. Самовлюбленный гордец. Холодный. У него быстро меняется настроение.
- Знаю. Но я люблю его и такого. Замкнутого и молчаливого.
- Неужели?
- Нельзя любить в человеке только хорошее. Да и в ком из нас есть только хорошее? Разве что в господине Эбису.
- В Эбису? Ха! Меня тошнит от его поучительных нотаций! Даже в постели не удерживается, чтобы не прочитать очередной лекции.
Мине вспыхнула.
- Вот и я о том же, - быстренько согласилась она с Митараши. - У всех у нас есть свои плохие стороны.
- Даже у тебя? - удивилась Анко.
- Конечно, - кивнула Мине.
- Интересно, - прищурившись, протянула Анко.
Ей захотелось узнать, какие такие плохие, "темные" стороны скрывала от всех золотоволосая красавица.
Зная нелюбовь Мине к алкоголю, рядом с её чашечкой поставили различные соки. За этим проследил сам Какаши. Бутылочки с соком были уже откупорены, пей не хочу. И Мине с удовольствием пила, удивляясь чуть горьковатому вкусу напитков. Понятно, что лимон или апельсин чуть горчат, но сладкая хурма-то с чего стала горькой?
Впрочем сок был вкусный и немного расслабляющий. Как раз для праздника.
Где-то в середине посиделок все уже перемешались. Какаши долго и упорно не покидал своего места рядом с любимой, но и его втянули в бесконечное обсуждение какой-то битвы, а рядом с Мине опустился какой-то малознакомый шиноби. Кажется, его звали Некота Шигеру.
- Жаль, что вы сегодня не споете нам, - улыбнулся он.
- А вам не хватает моих вечерних тренировок " силы голоса"? - засмеялась Мине.
- Тренировки это одно, - вздохнул Некота. - А вот когда красивая женщина поет просто так, от души, это совсем другое дело.
Мине оглянулась на Хатаке.
- Ну да, конечно. Вам же надо разрешение спрашивать, чтобы спеть или станцевать, - покачал головой Некота.
- Какаши никогда мне ничего не запрещал, - удивилась Мине.
Она заметила, как Анко смотрит на них с Некотой, и поняла, что её пытаются на что-то развести. Догадаться было не трудно.
Мило улыбнувшись сконфузившемуся Шигеру, Мине подошла к Анко и, указав на выход, предложила:
- Поговорим?
- А как же! - усмехнулась Митараши.
Морозный воздух обжег раскрасневшиеся щеки. Девушки спрятались в переулке, где не так сильно проказничал февральский ветер.
- Чего ты добиваешься? - поинтересовалась Мине.
- Я? - кристально честные глаза Анко широко распахнулись.
- Анко, перестань. Я же вижу, что ты постоянно пытаешься встать между мной и Какаши. Сегодня ты решила поссорить нас. Зачем?
- А ты не догадываешься? - обозлилась Анко. - Я была с ним. Понимаешь? Мы были вместе с ним, и нам было очень хорошо! А тут появилась ты, вся такая из себя, красоточка с золотыми лохмами. И меня как будто не стало.
- Вы никогда не были вместе, не придумывай.
- Всё равно он - мой! Слышишь? Он - мой! Я тебе его не отдам! - выпалила Митараши.
- Анко, Хатаке Какаши не твой и не мой, - внезапно устало сказала Мине. - Он не вещь, чтобы его купить или продать, подобрать или потерять. Он живой человек, и у него своя жизнь.
- В которой скоро тебя не будет, - уколола её Анко. - Ты ему надоешь.
- И что же? - пожала плечами Мине. - Это будет его выбор.
- И ты его спокойно отпустишь? - возмутилась Анко. - Ты его не любишь. За любовь надо бороться.
- Любовь - это когда отпускают и живут дальше. Любимого человека нельзя удержать возле себя никакими силами. Или посадить на цепь. Да, мне будет очень больно, если однажды Какаши решит уйти от меня. Но зато он будет счастлив.
- Что?!
- То, что слышала. Мой любимый мужчина будет счастлив.
Анко растерялась. Она-то жила по другому. Она-то всеми силами пыталась заполнить собой всю жизнь своего очередного парня, вытесняя, выдавливая из неё его собственные интересы и других людей. Любит - значит обязан жить ради неё, Митараши, дышать ею, любоваться, растворятся в ней. Ни шага, ни вздоха, ни движения без её ведома.
Но оказывается кто-то живет иначе.
Это нормально?
- Может, поэтому у меня не получается ни с кем, - прошептала Анко, - чтобы надолго.
- Не знаю, - пожала плечами Мине. - Может просто пока ты не встретила парня, который принял бы тебя такой, какая ты есть.
- А Какаши принял тебя? - встрепенулась Анко.
- Да.
Митараши задумалась. Что- то решить для самой себя она была не готова, надо было всё хорошенько обмозговать. Но вот с этими двумя можно покончить одним махом.
- Ладно, - сказала Анко, - обещаю больше вам не досаждать. Тем более, - фыркнула она, - не очень-то вы мне и нужны, парочка идиотиков.
Мине улыбнулась.
Гораздо больше Митараши и Некоты, который с некоторых пор нарезал круги вокруг золотоволосой девушки, её волновали участившиеся запросы из института по изучению ниндзюцу. Дурацкие эксперименты следовали один за другим, а отказывать Годайме Коноха-сан не любила. В конце концов это были миссии и только.
Но в последнее время в институте к Мине Конохе стали относится как обезьяне, внезапно заговорившей на человеческом языке. А субординация, будь она не ладна, не давала девушке возмутится и пришибить парочку ученых. Или хотя бы укусить их.
Хатаке на все жалобы любимой только разводил руками. Он ничего не мог поделать. Ему тоже доставалось от института. Там интересовались свойствами его шарингана.
Сдерживаемый гнев Мине прорвало во время цветения сакуры.
Какаши как раз сдавал отчеты Ируке и заодно договаривался, когда они втроем по-семейному соберутся полюбоваться цветущими деревьями у деревенского храма. Жаль, что Джирайя и Наруто недавно ушли странствовать, можно было и их прихватить.
Внезапно по всей деревне разнесся сдавленный рык. Стены и окна в Штабе задрожали. Аккуратные стопочки отчетов на столах рассыпались.
Рык повторился. Он давил, пригибал к земле, закручивал внутренности.
Какаши понял. Кричать так мог только один человек.
Удивленные ниндзя выскочили в коридор, по которому спешила Годайме вместе с неразлучной Шизуне.
- Где она? - кинулся к ней Хатаке.
- У Морино. Попробуй остановить её, - Цунаде сжала кулак. - Глупая девчонка!
Ни Ибики, ни его помощник не удивились, когда в кабинете начальника отдела допросов с грохотом и дымом возник Какаши.
Копирующий ниндзя кинулся к Мине, скрючившейся у стены, обнял девушку, одновременно закрывая ладонью её рот.
- У АНБУ площадка свободна? - поинтересовался он у Морино.
- Там тренировки, - буркнул тот.
- Это хорошо. Вот мы сейчас и потренируемся. Держись за меня, - приказал Какаши Мине. - Держись очень крепко.
Тренировочный зал находился на базе АНБУ. Громадное помещение без окон, стены облицованы специальными стальными листами. Когда-то Какаши тренировался здесь.
Он поставил свою дрожащую от гнева и ярости ношу на пол. Оттолкнул от себя.
- Сражайся! - крикнул ей в лицо. - Сражайся со всеми нами!
Мине сжала зубы до скрипа.
Хатаке Какаши стоял перед ней грозный, жесткий, собранный. Таким она его видела только раз, на той одной, единственной их совместной миссии, когда враги обрушились со всех сторон. Тогда его боевая злость была направлена против них. Сегодня против неё.
Мине почувствовала, что бой, предложенный Хатаке был не тренировочным. А каким?
Она зарычала, кидаясь вперед.
Цунаде вместе с Ибики следили за сражением с галереи, опоясывающей стены зала.
- С чего её разодрало? - тихо спросила "палача" глава деревни.
- Я так понимаю, терпение лопнуло. Если бы дело было только в ней одной. Мине-сан стерпела бы. Но вот Какаши... Когда тебе предлагают выставить напоказ самое сокровенное, думаю, и я бы не вытерпел. Вы бы, Годайме-сама, накрутили хвосты в институте. Зачем такие эксперименты ставить, а?
Цунаде вздохнула. Она же отложила этот чертов запрос в сторону, чтобы он никогда никому не попался на глаза. Как бумажка оказалась среди тех, что она передала Морино?
Между тем одни члены АНБУ сменялись другими. Упавших, раненных, выдохшихся оттаскивали в сторону. Сам Какаши уже раз пять целовался со стеной, но поднимался и сражался дальше. Ему надо было, чтобы вокруг любимой женщины исчез кровавый ореол. Вот тогда они смогут нормально поговорить. По другому успокоить, снять напряжение у Мине было нельзя.
Ками-сама, какой же она была сильной!
На шестой раз Какаши так ударило об стену, что он на миг потерял сознание.
- Какаши! - крик Мине оглушил окружающих.
Она кинулась к любимому, совершенно забыв про бой. Опустилась рядом на колени, провела руками вдоль тела, передавая свою энергию, залечивая раны.
Какаши приоткрыл глаза, перехватил девичьи руки и криво улыбнулся:
- Сказал же - сражайся. А ты...опять спасаешь. А если я стану врагом, тоже будешь меня спасать?
- Как врагом? - опешила Мине. - Такого никогда не будет.
- А если ?.. - прошептал Какаши ей на ушко. - Если однажды мне дадут приказ убить тебя? Что мы будем делать?
Мине закусила губу. В глазах сверкнула слезинка.
- Ты готовишь меня к такому, да? - тихо спросила она.
Какаши ласково провел пальцами по девичьей щеке.
- Знаешь, я уже давно всё решил, - прохрипел он. Удар об стену был все же силен. Дышать было трудновато. - Если такое случиться, то у нас будет только один путь. Отпустить тебя я не смогу. И приказ должен быть исполнен. Значит, нам остается только синдзю.
Мине пристально посмотрела ему в глаза.
"Единство сердец" было когда-то распространенно только среди жриц любви. Но теперь многие в мире шиноби пользовались "верностью в любви", хотя сами ниндзя и осуждали такие действия. Обычно это были пять доказательств своих чувств к возлюбленному. Последнее доказательство часто называли старинным словом "дзёси" - смертью во имя любви. Это был своего рода брак, где свидетелем была сама смерть.
И если Какаши, переживший самоубийство своего отца, решался на такое, то она, Мине, чем могла одарить любимого?
Девушка поднялась с колен, заставляя подняться и мужчину. Золотистый свет мягко переливался, перетекая с рук на руки, возвращая Хатаке силы. Затем Мине на шаг отступила от Какаши и выхватила из-за спины свой Меч Пути, который не использовала в бою.
Клинок просвистел, и джонинский жилет Хатаке вместе с черной водолазкой оказался распорот напрочь. На белой мускулистой груди вспыхнул глубокий порез, а сверкающее острие меча уткнулось прямо в кадык мужчины. Какаши сглотнул. Алая струйка крови потекла вниз.
Мине стояла перед ним в своей привычной одежде - в темных штанах от формы шиноби и полотняной белой рубашке. Завязки рубашки впереди наполовину распустились.
Девушка повела плечами, сбрасывая тонкую ткань, обнажая перед всеми жадными взглядами свою грудь - два упругих белоснежных плода, которыми любовался только один Какаши. В её жесте чувствовался вызов судьбе.
Снова сверкнул Меч Пути, и Мине шагнула к Хатаке, прижимаясь к его ране своей. Они оба почувствовали, как, смешиваясь, кровь, становится одним целым для них, двоих.
Рукоять Меча легла в ладонь Какаши. Он сжал горячий эфес. Казалось, Меч, словно кровь из ран, пульсировал в чуждой ему руке.
- Если однажды ты получишь приказ убить меня, то сделай это нашим мечом, любимый, - прошептала Мине.
Какаши понимающе прикрыл глаза на секунду.
Их окутала какая-то разноцветная, переливающаяся дымка, скрывая от глаз окружающих. Дымка то вспыхивала огнем, то мерцала звездной ночью, то угрожающе темнела грозовыми тучами. Хатаке чувствовал, что они с Мине куда-то стремительно движутся, на его лицо падали слезинки дождя, а обнаженную кожу целовал стремительный ветер.
Сколько это длилось, не уследил никто. Мгновение или тысячелетие порхнуло в бездну вечности, и вот уже смущенная Мине легонько повела ладошкой по груди любимого, затягивая рану, и торопливо завязывала рубашку.
Какаши сел в позу лотоса, не выпуская из рук Меча.
- Всё-таки ты сначала думай, а потом делай, - буркнул он. - Жилету и водолазке конец.
- Я зашью, - предложила Мине.
- Да не стоит, - отмахнулся Хатаке.
- И что это такое было? - подошла к ним Цунаде.
- Обряд побратимства, - объяснила Мине.
- Чашечкой саке не обошлись бы? - Годайме уперлась руками в бока, грозно сдвинув брови.
- Зато Какаши теперь со мной одной крови, - улыбнулась Коноха-сан. - И его признал мой меч.
Пятая Хокаге прищурилась и щелкнула Мине по щеке:
- Бака. Специально это сделала?
- Конечно специально, госпожа Цунаде.
Какаши между тем рассматривал клинок. Вокруг него теснились любопытные.
- Символы очень похожи на наши, - указал Хатаке на фигурки, которые виднелись возле рукояти меча. - Вот Огонь, Дерево, а это Вода.
- А это знаки Инь и Ян? - спросил кто-то из АНБУ.
- Верно, - кивнула Мине.
- А это? - поинтересовался Какаши, касаясь непонятных символов.
- Равновесие - знак Двуединого мира, - объяснила девушка. - А второй... второй означает любовь.
Кто-то насмешливо хмыкнул.
- Не страсть, а любовь, - повторила Мине.
Какаши кивнул. Он понял всё правильно.
Вечером, когда дважды пришлось переменить белье на постели, Хатаке спросил:
- А где Кано с Такарой? Второй день их нет.
- Ой, забыла сказать, - засмеялась Мине. - Они отправились в мир духов.
- С чего это вдруг?
- Не поверишь, Такара решила стать мамой.
- Ну и ну, - покачал головой Какаши. - Что-то я никогда не слышал об их котятах.
- Кано сказал, что такое бывает очень редко. Они мне час объясняли, почему и как это происходит, но я так ничего и не поняла.
- Посмотрим, что из этого получится, - пробормотал Какаши, притягивая к себе ближе любимую женщину и скользя губами по её нежной шейке.
Мине еле слышно застонала, выгибаясь навстречу жаркому желанию мужчины.
Простыню пришлось менять в третий раз.
В конце месяца Мине Коноха в сопровождении Ямаи Кёхея и Некоты Шигеру ушла на миссию. Где-то на островах залива Ваирудо открылась "межпространственная" дверь.
@темы: Какаши, моё, шиноби, проза, аниме, гет, Мине Коноха, муки творчества