Что год грядущий мне готовит?

by sonyava

@темы: тесты

---

Тараканы, говорите?

Вам бы с моими справиться!

@темы: фото, кисявки

---

Дайте мне сил закончить этот чёртов фик!

---

С наступившим Новым Годом!

Сегодня Бог проснулся утром рано…
Он жалобы и просьбы прочитал.
И людям из кувшина без обмана
Желаемое в сердце наливал.
Но не у всех открыто было сердце
И место есть для Чуда не у всех.
То завистью, враждой подпёрта дверца.
То жадность не даёт налить успех.

А у кого-то до краёв разлита
Печаль и безысходность, вот беда.
И Бог жалел, что сердце это скрыто.
Любви хотел налить, да вот куда?
И Бог грустил, что люди не умеют
Сердца и души чистить от обид.
Они с годами в сердце каменеют
И сердце превращается в гранит.

Но Бог ходил, смотрел и улыбался,
Когда сердца влюблённые встречал.
Он брал кувшин и от души старался,
Им счастье в сердце бережно вливал.
А люди постепенно расплескали
Подаренную Богом благодать
И всех вокруг в утрате обвиняли,
Забыв в самих себе вину искать.

Ведь если б мы могли прощать и верить,
Любить, благодарить и отпускать,
То Бог бы мог не каплей счастье мерить,
Кувшин волшебный мог бы весь отдать.
Сегодня Бог проснулся на рассвете.
Огромный ящик с просьбами у ног.
А рядом лишь один без просьб конвертик:
«Благодарю за всё тебя, мой Бог.»

Ирина Самарина-Лабиринт.

@темы: стихи, ожерелье стихов

---

Печенье, конечно, странное...

взять себе?
взять себе?
взять себе?

@темы: пряники

---

Вспомнился С. Я. Маршак:
Принесла кусочек сала.
Говорит котёнок: - Мало!

24.12.2016 в 17:19

Пишет  Nezvaniy gost:

Экономить надо!
Забери денежного котика к себе в дневник и в следующем году насладись повышенным благосостоянием и крепкими финансами!

@темы: картинки, кисявки

---

И осталось утешение одно -

Другие тесты и гадания от Шувани

@темы: тесты

---

А вот сладкое мне нельзя.

Встретить йольского кота

@темы: тесты

---

Теперь ясно, почему постоянно хочу спать.

shuwany & Дом для духов
Другие тесты и гадания от Шувани

@темы: тесты

---

Очень нужно!

---

Вот что делают серебряные подносы!

Название: Хищник и добыча.
Серия: Мой прекрасный принц.
Фэндом: Семь сыновей.
Автор: Юмик.
Бета и консультант: сама себе бета.
Статус: в процессе. Продолжение следует.
Дисклеймер: все права принадлежат божественному  Фобс, его умной голове и
талантливым рукам художника.
Саммари: Что за ужасы творятся в Майре? Неужели в царском дворце живет самый настоящий людоед? Тут не помогут ни заклинания, ни амулеты, ни серебряный поднос. Кто или что спасет Тивулэ, дочь Эрмингейвила из Кёркфо, владелицу Френзан от ужасной участи?
Размещение: не, не! Плавали, знаем.
Критика: ругайтесь и материтесь сколько хотите.
Примечание: как говорилось, весь мир и история принадлежит  Фобс - phobs.diary.ru/?tag=5318118 + ask.fm/Phobs7sons#_=_ . Дружненько все сходили по ссылкам, полюбовались самыми красивыми муччинами и добавили в "избранные".

Глава 1 - загадочная.

Глава 1 - yamalab.diary.ru/p211013238.htm

Глава 2 - страшная.

Гл. 2. Хищник и добыча.

Тивулэ щелкнула по носу идола из Аришаны, стоявшего на полке, и с удовлетворением огляделась вокруг. Чисто!

- Глоу, ты закончила? - окликнула она напарницу, оттиравшую плитки мозаичного пола у входа.

- Угум, - кивнула та, заправляя под платок выбившуюся прядь. - Надеюсь, старуха оценит наше усердие.

- Госпожа Анвин? Даже не надейся на это, - фыркнула Тивулэ. - Она всегда найдет к чему придраться.

- Только не в этот раз! - запротестовала Глоу. - Мы буквально все здесь вылизали. Не представляю, как может быть чище.

- Вылизали, потому что никто не мешался, - заметила Тивулэ, складывая тряпки в пустое ведро. - Здорово, что Его Высочества Гамира не было в собственных покоях.

- Да его почти никогда здесь не бывает. То есть он не бывает во дворце так часто, как другие господа.

- Почему? - спросила Тивулэ.

- Ой, - воскликнула Глоу, - я и забыла, что ты у нас новенькая, поэтому почти ничего не знаешь.

- Кое-что знают и в нашей далекой провинции. Говорят, что принц Гамир ужасно уродливый.

- Он в этом не виноват! - Глоу всплеснула руками. - Бедняжка, он мучается с детства какой-то странной кожной болезнью. Врачи ничем не могут ему помочь. Вроде как его собственная матушка наслала на него эту напасть. Как так можно поступить со своим ребенком?

- Обычно с собственными детьми так и поступают, поверь, - нахмурилась Тивулэ.

Она поморщилась, вспомнив, как захотел поступить с ней родной отец.

- Но Его Высочество Гамир очень добрый, - продолжала рассказывать Глоу, не заметив слов напарницы - В прошлый раз он дал мне яблоко. Представляешь? Принц дал мне яблоко!

- Надеюсь, госпожа Анвин об этом не узнала? - засмеялась Тивулэ.

- Что ты! Я никому не сказала, - покраснела Глоу.

- Опять сплетничаете? - раздался грозный голос госпожи Анвин, дворцовой экономки.

- Нет, нет, госпожа Анвин, - присела в реверансе Глоу, пряча свои слишком честные глаза. - Ммм, даю наставления новенькой.

Анвин окинула злобным взглядом обеих девушек и, сняв обувь, прошлась по только что убранным покоям. Белоснежным платком коснулась полок. Сжав губы, поправила складочку на покрывале. Затем внимательно изучила подошвы своих светлых носков.

- Уже чуть лучше, чем в прошлый раз, - проскрипела она, и девушки облегченно вздохнули, но их тут же поставили на место. - Но надо больше стараться, а не болтать!

- Вот старая коза, - прошипела Тивулэ.

Глоу толкнула её в бок острым локтем, боясь, как бы Анвин не услышала. У госпожи экономки был превосходный тонкий слух.

Наскоро перекусив, напарницы присоединились к стайке служанок, во всю чистивших одну из необъятных дворцовых зал. Всё происходило в странном молчании, слышалось только шуршание метелок, плесканье воды и шелест тряпок. Разговоры служанок не приветствовались.

Тивулэ сосредоточенно оттирала от сажи и грязи витую каминную решетку. Никто из окружающих не поверил бы, скажи она, что каких-то несколько месяцев назад сама командовала прислужницами в одной из усадеб провинции Лэхойс. Да и было ли это на самом деле? Существовала ли Тивулэ, дочь Эрмингейвила из Кёркфо, владелица Френзан? Или она всегда была ничем непримечательной дворцовой служанкой?

Ха, непримечательная! Если бы отец или родичи захотели найти её, им только стоило объявить, что из дому сбежала самая высокая пышногрудая девушка королевства. Сколько она намучилась, затягивая и утягивая грудь чуть ли не с десяти лет. Сколько выговаривала ей бабушка Стури за то, что Тивулэ горбилась, пряча "такое сокровище". "Выпрями спину, выпрямись!" - шипела мать. "И в какого она такая выросла?" - удивлялся отец. И он сам, и матушка, и братья с сестрами, и остальные родичи, - все были нормального обычного роста. Женщины хрупкие, нежные, изящные, как и полагалось быть женщинам гвинетов. И только Тивулэ умудрилась к четырнадцати годам вытянуться в трувошский камень, именно так называли в Лэхойс очень высоких людей. Мол, ростом с те камни, что стоят пограничными столбами на холмах и курганах "добрых соседей", куда людям и при ясном солнышке не следует соваться хоть с делом, хоть без дела.

Единственным человеком, который ходил в те заповедные места, была бабушка Тивулэ, хозяйка усадьбы Френзан. Бабушка была ведуньей и травницей, у неё лечилась почти вся округа. Поговаривали, что кое-кто из волхвов советуется со старой Стури, но её дети, особенно старший сын Эрмингейвил, всегда опровергали такие слухи.

Тивулэ обожала бегать в усадьбу к бабушке. Благо от Кёркфо это было недалеко. Дома то и дело попадаешь под горячую руку родителей или старших сестер и братьев, а бабушка кормила вкусненьким и рассказывала удивительные истории, которые были "всамделишными", как настоящие истории о происшествиях и событиях у соседей, что обсуждали на кухнях служанки, и одновременно чудесными сказками. Ещё Тивулэ нравилось узнавать и разбирать лекарственные травы, готовить целебные мази и настои, поэтому отец с матерью смотрели сквозь пальцы на то, что одна из дочерей пропадает во Френзан.

Усадьба госпожи Стури граничила с землями, которые в Лэхойс считались запретными. Никто не смел распахивать плодородную землю среди холмов и курганов, гонять свою скотину на обширные пастбища. Гвинеты хоть и прозвали трувошей "добрыми соседями", но старались не тревожить тех, кто грезили в каменных гротах холмов и курганов. Дольше проживешь.

Одна только Стури не боялась ходить туда в поисках целебных растений. Она и Тивулэ учила заговорным словам и напевам, которые помогали охранять скотину и детей от "призраков ночи". Правда, бабушка поведала Тивулэ, что трувошам солнце не мешает охотиться за людьми и животными, и не боятся они света.

- Они злые? - допытывалась маленькая Тивулэ.

- Нет, - отвечала бабушка. - Они просто другие. У них свои законы, свой мир, не понятный нам. Даже время у них своё, не такое, как у нас. С ними нельзя подружиться, их можно только попытаться задобрить. А ещё они соседи Френзан, так решили боги. И с соседями надо пробовать уживаться по-доброму, даже с такими жестокими, как трувоши.

Трувошей никто никогда не видел. Но в округе пропадали не только овцы и коровы с пастбищ или из сараев, но иногда и люди. Те, кто в "злые дни" ходил в лес и в поля. Хотя все знали, что в лесах хозяйничают лешии, в полях - полевики, но бабушка Стури была уверена, что безобразничают трувоши, а никто-то другой. Она даже научила любимую внучку высчитывать "злые дни".

Когда Тивулэ стала постарше, бабушка стала брать её с собой на холмы. На многих холмах и курганах встречались сооружения из громадных камней. То камни были выстроены в ряды для какой-то непонятной людям цели, то какой-то великан построил из них столы или домики, словно ребенок. Многие из камней были украшены выбитыми непонятными узорами. Тивулэ нравилось разглядывать волнистые линии, силуэты странных животных, причудливую вязь из кругов и завитков, похожих на цветы.

Когда на фермах и в поместьях забивали скот, то Стури относила головы животных к трувошским камням. Видно, "добрые соседи" были не против таких даров, потому что черепа овец, свиней и быков кто-то освобождал от кожи и мяса, начищал до белизны и развешивал на кольях вокруг камней.

Перед каждым праздником "красная листянница" бабушка с Тивулэ ходили к Сибринн, самому большому кургану в округе. Каменный столб, врытый на вершине кургана, имел очертания женской фигуры в короне, с украшениями на руках. Стури с внучкой раскладывали возле каменного столба подарки: ярко раскрашенные игрушки, отрезы пестрой домотканой ткани, корзины с овощами и фруктами из сада Френзан. Обязательно привязывали к столбу телку или овцу.

Обычно к этому празднику Тивулэ в подарок "добрым соседям" делала бусы из обрезков яркого шелка, выпрошенных у матери и сестер. Обрезки нарезались в виде удлиненных треугольников, промазывались клейстером из муки, наматывались на специальные палочки, чтобы получились бусины. А то такие бусины скручивались из переливающихся красных и синих ниток. Получалось красиво.

Никто, кроме отца, не удивился, что бабушка после смерти оставила Френзан Тивулэ. Она же была любимица старой ведуньи, и кому, как не ей, умеющей ужиться с "добрыми соседями", хозяйничать в усадьбе на границе между мирами гвинетов и трувошей.

"Нет, не ей! - решил отец. – Землей и всем, что есть на ней, должен владеть мужчина. А женщина только помогает ему управлять хозяйством. Мать выжила из ума".

Отец имел небольшое поместье, у него было много скота, но он был не прочь прибрать к рукам и Френзан, который составлял «вдовью часть» покойной матери. А если нельзя было законно прибрать, то попробовать с помощью усадьбы удовлетворить собственное честолюбие. Эрмингейвил никогда не забывал, что принадлежал к высокородному, но разорившемуся и потерявшее всякое влияние роду. Теперь они были всего лишь захудалым сельским семейством из глухой провинции королевства.

Эрмингейвил тут же нашел Тивулэ жениха. Из влиятельного рода, породниться с которым была, ах, какая честь. И что же, что жених образом и подобием напоминал разжиревшего кабана, и воняло от него за версту пивом и брагой, а собственное обширное поместье он разорил и проиграл в кости. Зато высокородный господин соглашается жениться на Тивулэ без всяких условий. Скажи спасибо, что такой жених нашелся! Ты же высоченная, крупная, грудастая бестолочь, засидевшаяся в девках. Одним словом, корова. Дойная корова. Одно лишь хорошо, что белокурые косищи ниже попы висят. В самый раз за них таскать непослушную женушку, да учить ремешком.

Тивулэ умоляла и просила родителей не выдавать её за господина Дерога. Мол, отдаст она Френзан отцу, если уж на то пошло, как любящая дочь. Пусть владеет, а она помогать будет. Нет, она будет последней служанкой в родительском доме, только не замуж за Дерога! Но отец был неумолим.

Безнадежность толкнула Тивулэ на отчаянный и бессмысленный поступок. Когда она встала рядом с женихом на обручении и посмотрела на него сверху вниз, как смотрела с четырнадцати лет практически на всех представителей сильного пола, то, не подумав толком ни о чем, инстинктивно плюнула на лысину жениха со всей силы. И со всей дури.

Скандал разразился нешуточный. Дерог орал и требовал виру за оскорбление. Отец унижался, отсчитывая серебряники, а потом привязал дочь к крыльцу и выпорол её вожжами до крови, до потери сознания. Неделю отлеживалась Тивулэ в запертом сарае, поняв, что всё бесполезно. Отец все равно отдаст её замуж, и мужем будет этот паскуда Дерог, обозленный на неё до предела. Мать, приносившая раз в день еду и воду, плакала вместе с дочкой горючими слезами, но ослушаться мужа и господина не решалась.

Бежать помогли младшие брат и сестра. Это они потихоньку собрали еду на дорогу. Это они темной ночью выпустили Тивулэ из сарая, когда отец уехал на ярмарку в соседний городок. Тивулэ пробралась во Френзан, вытащила из тайничка скопленные бабушкой деньги, написала несколько слов в прощальной записке, которую оставила на кухонном столе и прежде, чем отправится в дальние края, пришла к каменному столбу на кургане Сибринн.

Схватят её трувоши этой ночь? Значит, такая её судьба.

Тивулэ положила серебряные зеркальце и расческу, подаренные когда-то отцом, возле каменной царицы. Затем пропела слова-заклинания и, надрезав руку, окропила столб своей кровью. Она просила обитателей Сибринн взять под своё покровительство поместье, присматривать за ним, как за своим домом до тех пор, пока она, Тивулэ, или её дети с внуками не вернуться в здешние края.

Страшное это было дело. Но по-другому сохранить за собой и своими потомками бабушкино наследство Тивулэ не могла. Она обещала бабушке, что Френзан будет принадлежать ей самой или её дочерям.

Затем взяла горстку земли с кургана. Бабушка говорила, что это принесет счастье и удачу, поможет вернуться в родные края. Удача была так нужна Тивулэ.

Тивулэ решила укрыться я в столичном городе. Майр находился достаточно далеко от родных мест и был настолько большим, что вряд ли появление там ещё одной девушки вызовет какие-то вопросы. Наймется в служанки, а там видно будет.

По землям Лэхойс Тивулэ пробиралась крадучись, боясь, что её узнает кто-нибудь из знакомых отца, задержит и вернет домой. Затем ей попался старый возчик, везший в Майр кое-какой товар. Возчик, как все старые люди, оказался болтливым и любопытным. Пришлось придумывать историю про свое сиротство и выслушивать всю дорогу до Майра байки старика. Но и достоверных сведений и советов он сообщил Тивулэ не мало.

Надо же было такому случиться, что первый дом, куда Тивулэ зашла спросить о работе, был домом одного из дворцовых управляющих. Самому ему служанки не требовались, а вот во дворце почему-то образовалась нехватка. Так что вечером Тивулэ была представлена госпоже Анвин, ведающей уборкой всех дворцовых помещений.

Тяжелой работы Тивулэ никогда не боялась. Дома и во Френзан она наравне со слугами убиралась, стирала, готовила, разбирала и мыла овечью шерсть, пряла и ткала с самого детства. Мало ли какая работа найдется в хозяйстве. Прежде чем надзирать и следить за делами поместья или усадьбы, надо было самой все попробовать сделать. Так говорила бабушка Стури. Поэтому Тивулэ быстро вошла в ритм работы-уборки. Другое дело, что госпожа Анвин была вечно недовольна своими подчиненными и без конца ворчала, грозя наказанием. Это загадочное наказание, о котором девушки предпочитали помалкивать, когда их расспрашивала Тивулэ, так пугало бедных прислужниц, что они бледнели и дрожали, стоило госпоже Анвин нахмурить брови.

- У тебя неплохо получается, - непривычно сладким голосом сказала Анвин, внезапно остановившись возле Тивулэ.

- Спасибо, госпожа Анвин, - Тивулэ пришлось встать с колен и присесть в реверансе, как учили всю женскую прислугу дворца.

- Думаю, ты подойдешь для нового задания, - словно задумавшись, решила экономка. - Господину Придери нужны очень ответственные работницы.

Обметавшая стены недалеко от камина Глоу, услышав имя Придери побледнела и негромко вскрикнула.

- Глоу, - окликнула её госпожа Анвин, - ты пойдешь с Тивулэ. Думаю, двух служанок вполне хватит.

Глоу задрожала, как осиновый лист, но не посмела возразить.

- А вы работайте! - прикрикнула Анвин на оставшихся служанок. - Работайте, а не болтайте. Помните о наказании!

Анвин, настроенная непривычно дружелюбно, сначала отправила Глоу и Тивулэ сытно поужинать, потом отконвоировала их в мыльню, где Тивулэ с наслаждением накупалась, смывая с тела грязь и пот. Бедная Глоу, бледная, как снятое молоко, ничего не могла объяснить своей напарнице. Она словно язык проглотила, двигалась, как кукла-болванчик, и лишь прерывисто дышала. Она явно чего-то боялась, но рядом все время находилась госпожа Анвин, поэтому Глоу отмалчивалась на все тихие вопросы Тивулэ.

Что же это было за задание такое, перед которым надо было мыться и надевать чистое белье? А ещё кормили перед ним, как на убой. Ох, не нравилось всё это Тивулэ.

Наконец, когда девушки следовали по очередному дворцовому переходу-коридору за госпожой Анвин, Тивулэ прошипела:
- Глоу, скажи мне немедленно, кто такой господин Придери. Сейчас же скажи, куда нас ведут.

Глоу еле прошептала:
- Господин Придери - это главный из прислуги в покоях Кровопийцы.

Тивулэ ахнула.

Как было известно, у Короля Туруза, да будут благословенны его дни и ночи, было семь жен. И каждая жена родила Королю сына. Но Кровопийцей или Людоедом в народе звали только одного. Второго принца, рожденного, как утверждали, от "повелительницы фей", женившей на себе Туруза с помощью колдовства. Говорили, что Второй принц жесток, как бог зла, что он спит в могилах, вырытых в королевском саду, что по ночам он тайно покидает дворец и охотится на людей в Майре, поэтому в городе пропадают дети.

Унар, Второй принц, был наполовину трувошем.

Господин Придери с масляными бегающими глазками объяснил девушкам, что в покоях оставаться по одной не стоит, так что убирайтесь вместе, рядышком, а он будет тут, возле двери посидит, а за дверью, видите сами, стража, так что бояться не надо. Да и Его Высочества нет в покоях, будьте уверены. Где он? Кажется, отправился к Королю, к своему батюшке.

- Она услышала, что ты назвала её "старой козой", - шепотом запричитала Глоу, едва девушки оказались в комнатах Кровопийцы. - Это наказание, наказание!

- Прекрати, - сквозь зубы ответила ей Тивулэ. - Здесь, кажется, действительно никого нет. Давай, быстренько уберемся, и, - запнулась она на словах, - и быстренько уберемся отсюда.

Глоу улыбнулась сквозь слезы. И работа закипела.

Покои Второго принца были совсем другими, чем у Гамира или Намбранда, где Тивулэ успела побывать. Тяжелые занавеси пурпурного цвета, все затканные золотыми арабесками, полностью скрывали высокие окна. Стены были обтянуты вишневыми шпалерами. Тяжелая дубовая мебель с инкрустациями из драгоценного черного дерева, серебряная и золотая посуда, большие старинные книги в кожаных переплетах, удушливый запах каких-то незнакомых Тивулэ сухих трав и благовоний. Обстановка почему-то навевала мысли о мрачных подземельях.

Глоу, выметая сор из-под широченной кровати, внезапно испуганно вскрикнула.

- Что там у тебя? - кинулась к ней Тивулэ.

Среди пыли и сора белели тоненькие косточки.

- Значит это правда? - задрожала Глоу. – Он ест детей?

- Не думай об этом, - обняла маленькую напарницу Тивулэ и мягко повернула её в противоположную сторону. - Займись лучше камином, а я тут уберу.

Всхлипывая, Глоу занялась чисткой камина.

Заметая детские косточки, Тивулэ старалась не думать о младших брате и сестренке, оставшихся дома. Что же она натворила, отдав усадьбу Френзан под власть обитателей кургана Сибринн! Ушли ли люди из поместья, как она просила в прощальной записке, или отец, как всегда, упрямо решил всё по-своему? Что если дети пострадают? Что если вообще кто-то пострадает? А все из-за её жадности! Ах, наследство бабушки, ах, захотела оставить себе или своим потомкам. Дура, жадная дура!

Лестничный ум, он такой лестничный ум. Вышла бы замуж за Дерога, ничего страшного не случилось бы. Ведь знала травки, которые избавили бы её от нелюбимого и злого мужа в течение года, А там вдове никто бы ничего не смел указывать. Бабушка тоже была вдовой, её все уважали.

Но как это - убить человека? Даже если этот человек жестокий и ужасный.

Вытерев набежавшие на глаза слезы, Тивулэ сосредоточилась на уборке, а её губы не останавливались, шептали заклятия-напевы от "призраков ночи".

Не помогло.

Глоу завизжала на самой высокой ноте, на которую была способна, загрохотали каминные щипцы и кочерга.

Тивуле обернулась и, схватив со стола тяжеленный серебряный поднос, понеслась на помощь напарнице.

Глоу, скорчившись у каминной решетки и завывая от страха, закрывалась руками от склонявшегося к ней высоченного мужчины. Про таких высоких да широкоплечих в гвинетских деревнях говорят "здоровенный лоб, кровь с молоком". Так Тивулэ тоже не маленького роста. Принц там не принц, или стражник напугал Глоу, потом разберемся.

Над головой мужчины кружились какие-то странные красные создания, немного похожие на громадных бабочек. Одно из них метнулось к Тивулэ, что-то пища. Девушка отмахнулась от него подносом и в следующее мгновение опустила серебряную тяжесть со всей силы на затылок незнакомца.

Другой бы точно упал. Но мужчина в фиолетовом одеянии выпрямился, повернулся и пошел прямо на Тивулэ. На его красивом лице сияла страшная улыбка, больше похожая на оскал черепа, а глаза сверкали, словно два рубина.

Кровопийца!

- Глоу, беги отсюда, дурочка! - выкрикнула Тивулэ, отступая от Второго принца и не поворачиваясь к нему спиной.

Глоу очнулась и, захлебываясь плачем, поползла к выходу из покоев.

Унар не обратил на неё никакого внимания. Феи кружились рядом с ним, готовые напасть по приказу хозяина на ту, что осмелилась ударить их господина. Они зловеще верещали, но нападать им пока не разрешили. Хозяин желал поохотиться сам.

Тивулэ снова замахнулась подносом и долбанула им по лбу Второго принца. Его пугающая улыбка стала ещё шире.

Добыча была немного странной, но её сопротивление неожиданно понравилось. Надоели запуганные и плачущие существа, надоело навязывать им свою волю. Рослая женщина с белокурыми длинными косами не боялась. Не боялась!

Тивулэ шагнула ещё раз и уперлась в стену. Унар приближался. Он был совсем рядом, со своей улыбкой-оскалом.

Девушка опять замахнулась, но ударить не успела. Второй принц вытянул руку и спокойно проткнул поднос пальцем, словно тот был не серебряный, а сделанный из тончайшей бумаги. Изумленная Тивулэ выпустила поднос из рук, и Унар небрежным жестом отбросил его назад. Одним лишь пальцем. Сделал ещё один шаг, приблизившись к застывшей добыче на расстояние ладони.

Тивулэ сжала губы. Нет, подноса, попробуем кулаками. Мысли были четкими и ясными, хотя бабушка Стури вроде говорила, что в присутствии трувоша у людей путается в голове. Но Второй принц полукровка, полутрувош. Может при нем голову не затуманивает?

Так легко и просто она не сдастся! Чтобы сожрать её, ему придется потрудиться. Побороться!

Тивулэ размахнула и впечатала свой крепенький кулачок прямо в лоб Унару. Рубиновые феи заверещали ещё громче, а Второй принц, не обращая никакого внимания на нанесенный ему удар, протянул руки. Его изящные длинные пальцы сомкнулись на шее у девушки.

Тивулэ задыхалась. Воздуха не хватало. Он душил её, улыбаясь все так же широко и зловеще. Она ногтями царапала глянцевый шелк фиолетового камзола. В мозгу вспыхивали и тут же гасли мысли: " Полутрувош... Получеловек... Он - мужчина! Надо только..."

Руки Тивулэ скользнули вниз и впились в причинное место Унара. От неожиданности он выпустил горло добычи. Пытаясь восстановить дыхание, кашляя, обливаясь слезами и слюной, девушка сильнее сжала пальцы вокруг чего упругого и горячего, сжала и крутанула это упругое из последних сил. Она еле держалась на ногах, но продолжала бороться. Как могла и умела.

Странная добыча.

Унар легко и спокойно убрал нежные девичьи пальцы, мешающие ему. Склонился над Тивулэ и вдохнул необычный запах, окружавший её тончайшим облаком. Теплая земля, пропитанная живыми соками, летним солнцем и покоем, тишиной с едва заметным шелестом зеленых листьев и трав. Земля под бледным серебряным светом полной луны , отдающая накопленное тепло.

Запах чего-то знакомого.

Унар вдохнул ещё раз и неожиданно понял, что боль, терзавшая его с самого рождения, утихла. Он сроднился с этой изнуряющей болью, свыкся с ней, но сейчас её не было. И причина - эта женщина?

Второй принц откинул назад голову и засмеялся. Его смех звучал хрипло и был не менее зловещим, чем его широкая улыбка. Феи радостно запищали и закружились вокруг головы хозяина.

Тивулэ вытерла лицо. Её ноги дрожали и подгибались. Хотелось присесть, но что ждало её впереди? Новая схватка? Как долго она выдержит?

Девушка не заметила, как Унар намотал одну из её кос на руку. Очнулась только тогда, когда он сильно дернул за косу, увлекая Тивулэ за собой.

- Отпусти! - прохрипела она, пытаясь вырвать косу из рук принца-людоеда.

Унар, не оборачиваясь, дернул ещё раз и ускорил шаг. Она вынуждена была идти за ним.

Принц отпихнул ногой попавшуюся на пути Глоу, обмершую от всего увиденного, резко всем телом ударил по створкам дверей, открывая их настежь. Прильнувшие к замочной скважине с другой стороны дверей стражник и Придери отлетели подальше, набивая синяки и шишки.

Унар, не останавливаясь и не обращая внимания на стражу, которая тут же окружила его самого и его спутницу, зашагал по широкому дворцовому коридору. Он слишком сильно тянул за косу Тивулэ, едва успевающую за ним.

- Отпусти меня, - шипела она в спину мужчине. - Пусти мою косу, болван! Дурак, больно!

Да плевать, что он принц, что его отец может запросто отдать приказ казнить её за оскорбление Его Высочества. Она уже мертва. Уже. Кровопийца сам убьет её где-нибудь. Вот отыщет уголок поуютнее и убьет. Так дайте же напоследок покричать на этого самовлюбленного полутрувоша! Дайте отвести душу!

Встречные люди с ужасом расступались перед Вторым принцем и его добычей.

Тивулэ нашла в себе силы догнать своего мучителя и схватить его за руку.

- Отпусти мою косу! - громко приказала она.

Тот даже не повернул головы.

- Ну, ты, дурак! - рявкнула Тивулэ погромче, пиная Унара по ноге. - Я что тебе сказала? Отпусти мою косу, мне больно!

Одна из кучки придворных дам стоявших у стены, или скорее размазывавшихся по стене коридора, чтобы не дай Бог Второй принц их заметил, словом придворная дама, услышав такое обращение к сыну Короля, хлопнулась в обморок.

А пол в коридоре, как заметила Тивулэ, был грязный.

- Так ты отпустишь меня или нет? - выкрикнула девушка, снова пиная Унара по ноге.

Тот отмахнулся от неё, как от назойливой мушки:
- Нет!

Тивулэ снова попыталась освободиться. Она ущипнула принца за руку, потом стукнула по ней.

- Пусти, тебе говорят, болван!

Унар косу отпустил, но тут же схватил Тивулэ за шею, задевая за синяки, притянул к себе

- Так тоже больно, - возмутилась она.

Унар пожал плечами. Больно, не больно, какое ему было до этого дело?

Тивулэ, благо рост позволял ей это, в свою очередь схватила Унара за шею. Если он так хочет ходить, то будем ходить вдвоем. Неудобно, но потерпим.

Принц фыркнул. Поведение добычи забавляло.

До королевских кладовых, где хранились запасы всевозможных тканей и драгоценностей, они дошли именно так, почти в обнимку.

Перед Унаром из-за страха открывались настежь почти все двери. Почти. Двери кладовых к запертым не относились. Только там Унар отпустил свою спутницу. Рядом засуетились испуганные служители.

Второй принц указывал на свертки ткани: "Это. Это. И это". Заставлял открывать кедровые сундуки и лари, роясь в ворохе кружев, тончайших аксамитов и атласов. Разноцветные волны дамаста и муслина взвивались над головой удивленной Тивулэ. Унар не забыл ни тафты, ни бархата.

- Брат, что ты здесь делаешь? - поинтересовался вошедший.

Он был небольшого роста, но величественный в своем черном одеянии, расшитом жемчугом и серебряным галуном, в черных перчатках с узорами из серебряной канители.

Тивулэ присела в реверансе, приветствуя очередное высочество. Интересно, этот принц который по счету?

Унар пустым взглядом окинул вошедшего блондина с его спутниками и повернулся к девушке.

- Мне ты не кланялась, - сказал он. - Меня ты ударила подносом.

Угольно-черные брови незнакомого Тивулэ принца поползли вверх на свидание с золотистой челкой.

- Так он меня сожрать не пытался, - огрызнулась Тивулэ.

- Брат, так что же случилось? - снова задал вопрос блондин в черном.

Унар сдернул с головы Тивулэ косынку служанки, быстро и ловко распустил ей обе косы, так что волосы пышным белым облаком окутали высокую девичью фигуру, и повернул Тивулэ лицом к брату.

- Игрушка, - спокойно сказал он. - Моя.

Мааха, а это был он, Третий принц, кивнул, словно понял короткое объяснение, и вздохнул про себя. Опять придется выгораживать перед отцом старшего брата. Хорошо ещё, что он никого прилюдно не съел.

Третий принц, впрочем, как и все во дворце, был в курсе того, что старшие дворцовые служители время от времени приводили к Унару девушек-служанок. Чаще всего это были сиротки без роду и без племени. Кое-кто из служанок пропадал навсегда. В большинстве случаев даже Туруз и Кормаг закрывали на это глаза. И он, Мааха тоже. Людоед в семье, а тем более в королевской семье - это всегда проблемы и слухи. Так пусть в домашнем кругу развлекается, а не на людях. А несчастные девушки... Что же делать? Издержки жизни. Никто не будет искать бедняжек, никто из придворных и дворцовых слуг не посмеет рассказать об этом. Значит, концы в воду.

Но вот одна из "жертвенных овечек" дала неожиданный для всех отпор. Мало того, с десяток свидетелей утверждали, что она била ногами и кулаками Второго принца. Вещь до сегодняшнего дня неслыханная!

Мааха посмотрел на стоявшую перед ним рослую зардевшуюся от смущения особу. Хорошенькая. Даже миленькая. Нет, определенно красавица.

Внезапно в памяти Третьего принца всплыли яркие смеющиеся изумрудные глаза, веснушки на прямом, а лучше сказать упрямом носике, растрепанная косища рыжего цвета.

Мааха мотнул головой. Как не вовремя!

- Хорошо, - сказал он и поспешил из кладовых.

Унар даже не обернулся, разглядывая далтумскую кожу с тисненым узором. Из такой делали женские башмаки и туфли.

- Я не игрушка, - объявила ему Тивулэ. - И тем более не твоя.

Унар усмехнулся. Добыча все ещё сопротивлялась.

- Моя, - предупредил он, оскалившись. - Никому не отдам.

Ближе к полуночи дела с тканями, портными, сапожниками и украшениями были, наконец, закончены. Тивулэ еде держалась на ногах. День, в котором было столько много работы, слез, беготни и мук, обрывался буквально на ходу. Тивулэ уже было все равно, куда тащит её Кровопийца. Всё равно, что он будет с ней делать. Всё равно, что феи злорадно хихикают и пытаются укусить её то за пальцы, то за нос. Она устала. Безумно устала.

Унар спокойно перекинул через плечо почти засыпающую на глазах девушку и потопал в свои покои. Сгрузил ношу на кровать. Разделся. Сегодня ему не хотелось лежать в земле. Земля была тут, под боком. Спала, подложив ладошки по щеку, посапывала. И ничего не боялась. Не будет человек, которого захлестывает страх и ужас, так спокойно спать в обществе своего мучителя и палача. Это он знал точно. Проверено опытным путем.

Второй принц этой ночь спал, не испытывая адских мук и боли. Его обнимали живые руки-корни, пахнувшие теплой землей. Запахом обретенного дома.

@темы: мои фики, Фобс, проза, Семь сыновей, муки творчества

---

Улыбайся!

Кто сказал, что понедельник - день тяжелый ? Понедельник - день веселый! Начни неделю с улыбки и не заметишь, как наступят выходные!

@темы: фото, куклы, размышляПки

---

А я предупреждала!

Название: Рыжий, рыжий, конопатый.
Серия: Мой прекрасный принц.
Фэндом: Семь сыновей.
Автор: Юмик.
Бета и консультант: сама себе бета.
Статус: в процессе. Продолжение следует.
Дисклеймер: все права принадлежат божественному  Фобс, его умной голове и талантливым рукам художника.
Саммари: ко двору Короля-Завоевателя прибыло посольство из небольшого такого княжества во главе с наследником этого самого княжества - рыжим и конопатым разгильдяем. Ох, и намутил рыжий княжич в ясных и спокойных душах некоторых товарищей, ох, и намутил.
Размещение: не, не! Плавали, знаем.
Критика: ругайтесь и материтесь сколько хотите.
Примечание: как говорилось, весь мир и история принадлежит  Фобс- phobs.diary.ru/?tag=5318118 + ask.fm/Phobs7sons#_=_ . Дружненько все сходили по ссылкам, полюбовались самыми красивыми муччинами и добавили в "избранные".

Глава 1 - загадочная.

Гл.1. Рыжий, рыжий, конопатый.

Гонец на взмыленной лошади доставил известие о том, что посольство княжества Феникссоле находится в трех днях пути от Майра. Посольство достаточно многочисленное. Ещё бы, сам наследник княжества, Его сиятельство Гаэрд Огненный жаловал в гости к Великому Турузу. А значит, тащил с собой не только обслугу, но и собственную охрану.

Кое-кто в королевском Совете был не прочь изменить "гостя" на "заложника" и до сих пор обговаривал с Королем-Завоевателем эту тему. Мол, если мальчишка и его выживший из ума папаша сами дают шанс без труда и кровопролития прибрать к рукам территорию княжества, то зачем дело стало? Пойдем им навстречу, объявим Гаэрда "почетным гостем" на неопределенный срок с последующей смертью от какой-нибудь неизлечимой болезни после подписания необходимых документов. Можно парня посадить на строгую диету, чтобы прояснить княжичу ситуацию. Так он своего папеньку любую бумажку уговорит подписать.

Туруз хмурился, но согласия не давал. Хотя и не пресекал такие шепотки. С княжеством Феникссоле было не совсем всё понятно и гладко. С одной стороны скромное по размерам, но достаточно важное и в стратегическом, и в торговом отношении владение не помешало бы присоединить к его королевству, благо земли Феникссоле примыкали к завоеванным Турузом. С другой стороны о княжестве и его правителях было столько шушуканья и трезвона, что стоило сначала посмотреть на феникссольцев. Пыл первых завоеваний не то, чтобы сошел на "нет", просто надо было разобраться с тем, что уже было в руках. Это Кормаг с Бенэмом готовы были воевать и воевать без конца, подгребая под себя разные страны и владения, не задумываясь о том, что делать с таким богатством. По их мнению, старые народы должны были безропотно уступить место для пришельцев, исчезнуть поскорее. И руки чесались им помочь уйти в небытие.

Туруз же хотел сначала посмотреть, а потом уже решить, стоит ли ввязываться в войну с княжеством. По крайней мере, Мааха советовал именно так. А советы Третьего принца были весьма и весьма хороши, касались ли они дел королевства, дворцовых интриг или завтрашних базарных цен.

Посмотреть было на что.

Феникссольцы прибыли к Майру вечером третьего дня, расположились разноцветным лагерем на берегу реки, и пока окончательно не стемнело, можно было любоваться и пестрыми шатрами, и многокрасочными одеждами воинов, и потрясающими лошадьми, которые, к слову, составляли одно из богатств и драгоценностей княжества. Те, кто глазел с крепостных стен, пытались угадать или углядеть юного княжича и каждый раз ошибались.

Утром же по главное улице, ведущей к королевскому замку, началось шествие посольства. Изо всех окон, со всех балконов и крыш за всадниками следили любопытные горожане. Мальчишки, как яблоки, повисли на фонарях.

Впереди в пешем порядке двигался самый настоящий оркестр, состоявший из барабанщиков, волынщиков, скрипачей и нескольких совсем юных флейтистов, которым больше других досталось восхищенных криков и приветствий. Следом за оркестром впереди послов, свиты и охраны на жеребце редчайшей соловой масти ехал хрупкий на вид юноша в белоснежных одеждах.

- Княжич! Это княжич из Феникссоле! - раздался хор голосов, и с балконов, из окон на юного наследника посыпались дождем цветы от юных и не очень, но романтически настроенных особ женского пола.

Княжич, смеясь, то пытался поймать какой-то из душистых подарков, то легонько отбивался от очередного букета, такого тяжелого, что им можно было ненароком травмировать.

Во дворе замка всадники спешились, и Гаэрд Огненный со спутниками проследовал в помпезную тронную залу. Согласно этикету, он лишь на шаг опережал посла, высокого представительного брюнета, показывая тем самым, что он, княжич, пусть и самый знатный в посольстве, но все правомочия и полномочия по ведению переговоров принадлежат человеку старше его по возрасту и опыту.

Туруз был рад тому, что почти все его сыновья присутствуют на приеме. Как-то так получилось, что его отпрыски, кроме Гамира, пропадающего на верфях, собрались нынче вместе, и посольство из Феникссоле могло увидеть, какая сила стоит за плечами Короля-Завоевателя. Как говорят в народе, один сын - это не сын.

Пока посол Ньерис и один из королевских советников произносили приветственные речи, княжич не замедлил рассмотреть стоявших рядом с троном Туруза. Он скользнул равнодушным взглядом по смуглому Джайкарну и старшему из сыновей, наследнику Кормагу, из-за чьей спины выглядывал первый министр Бенэм. Секунду с интересом и удивлением созерцал Унара, окруженного двойным кольцом вооруженной не то охраны, не то стражи. Сощурился на Ааро. Озорно подмигнул Намбранду, от чего мальчик, нетерпеливо переступавший на месте, широко улыбнулся. И перевел широко распахнувшиеся глаза на Мааху. На протяжении остального времени церемонии Гаэрд больше никуда и ни на кого не глядел, разглядывая Третьего принца, одетого в излюбленной серо-черной гамме. Даже отчеканивая свои явно заранее заученные слова, он не спускал глаз с Черного Судьи, как прозвали Мааху в народе.

Третий и бровью не повел, хотя такое пристальное внимание незнакомца раздражало его. С чего этот парнишка так уставился? Мааха был уверен, что с его собственным лицом, как и с одеждой всё было в полном порядке. Но что углядел княжич из Феникссоле? Прыщик? Или отпоровшийся галун? С каждым мгновением Мааха все больше леденел лицом и телом, выпрямив и без того безукоризненный стан, надменно и презрительно глядя поверх голов придворных, послов, свиты и самого юного нахала. Какая невоспитанность! Дикарь! Неуч! Варвар!

Впрочем, что можно ждать от низшего человечка. Да ещё с такой шевелюрой. И внешностью.

Мааха покосился на княжича. Нет, фигура у наследника была, хм, ничего. Такой невысокий, ниже самого Маахи на полголовы, гибкий, мускулистый, если судить по обтягивающей княжича шелковой ткани праздничного наряда. Только вот белоснежная кожа вся усыпана крохотными золотистыми веснушками. Глаза сияли, словно самые редкие и прекрасные изумруды, но ресницы и брови рыжеватые, если не сказать большего - в цвет волос. А уж волосы! Густые, длинные до подколенок, чуть волнистые, собранные в три пышных "хвоста" - на самой макушке и рядышком, по бокам. Кстати, варварская мода. Целый каскад персиковых, морковных, алых, медных, гранатовых и просто рыжих прядей. Ужас!

На какое-то мгновение льдистые очи Черного Судьи и горящие любопытством глаза Гаэрда столкнулись взглядами, и юный княжич, застигнутый врасплох, вспыхнул. Стал по-настоящему огненным. Красным, пламенным под стать своей шевелюре. Но глаз не отвел.

Посольство вместе с высокородным гостем поселили в Малых покоях. Вроде бы и отдельно от других дворцовых построек, но и под наблюдением. Гости вели себя спокойно, без развязности и, что удивительно, без особого любопытства. Ведь всем известно, что посольства приезжали не только для переговоров, но и для шпионажа. От феникссольцев тоже ожидали привычного. Хотя бы вопросов каких-нибудь, а тут – полное доброжелательное безразличие. Мол, мы с вами о насущных делах и проблемах побеседуем, а секреты ваши нам без надобности. Это настораживало ещё больше и заставляло искать подвох, тайный умысел во всех действиях и словах гостей из Феникссоле.

Поэтому верхние галереи, откуда можно было незаметно наблюдать за происходящим в открытых дворах и в округе Малых покоев, никогда не пустовали. То королевские советники и министры прогуливались, беседуя о государственных делах, (больше места не нашлось). То сам Король желал посмотреть окрестности именно с этих галерей, (какие окрестности? Голову не морочил бы!). Каждый из принцев, даже Ааро, так или иначе, проходил по галереям несколько раз в день. А уж Намбранда оттуда было не увести.

Наставники и учителя Седьмого принца согласны были уже и занятия проводить на одной из галерей, лишь бы царственный отпрыск хоть что-то усвоил. Но отпрыск постоянно отвлекался, и толку от учения не было никакого. Наконец, Мааха, которому воспитатели Намбранда жаловались и жаловались в надежде, что Черный Судья, как обычно, повлияет на младшего брата, и тот возьмется за ум, попросил отца, чтобы тот разрешил мальчику какое-то время не учиться. Пока посольство из Феникссоле не покинет королевского замка. Туруз согласился. Майрейд Златовласая обрадовалась решению грозного мужа, думая, что единственный сынок все свободное время проведет в её покоях, и вернутся старые добрые времена, полные сладостей, сказок и младенческих проказ Намбранда.

Увы, Седьмой сын вырос из пеленок и уже давно.

Намбранд использовал неожиданные каникулы для того, чтобы поближе познакомиться с княжичем из Феникссоле. И осуждать его за это не стоило. Мальчик, самый младший из семерых братьев, рос во дворце в совершеннейшем одиночестве, без друзей-сверстников, в окружении взрослых, занятых важными делами. Нет, к нему не относились плохо. Напротив, Седьмого принца всячески оберегали и лелеяли. Кроме Кормага и некоторых придворных, поддерживающих явно или тайно наследника трона и видевших в Намбранде конкурента своему господину. Но Кормаг и ко всем своим братьям относился с презрением и злостью.

Второй принц с радостью бы открыл объятия младшему братишке. Только вот вопрос: после таких пылких объятий остался бы Намбранд в живых? Унар по матери принадлежал к «тем, кто грезит в гротах», а трувоши лакомились человечиной, если удавалось, а чаще всего им это удавалось, - похитить вкуснятинку.

Гамир стеснялся своей болезни, поэтому не часто бывал во дворце, а когда бывал, то запирался в собственных комнатах. Если Намбранд просачивался туда, он был любопытным, а братец Гамир знал многое о морях, кораблях и путешествиях, то Шестой принц вежливо выпроваживал младшенького и всегда с подарками в утешение: корабликами, перламутровыми ракушками, янтарем, жемчугом и необычными камушками.

Ааро очень любил Намбранда, но был молчалив или скорее нем. Он любил тишину, неторопливое любование красотой природы, такой вечной и такой хрупкой. А Намбранд обожал бегать, прыгать, сражаться деревянными мечами и задавать сотни вопросов в минуту.

Джайкарн, хоть и был старше Ааро, недалеко ушел от Седьмого принца. Вот уж кто готов был участвовать в проказах и проделках Намбранда. Другое дело, что правила в играх устанавливал сам Джайкарн, и победить его восьмилетнему мальчугану было невозможно. Да и в последнее время Джайкарна то и дело вызывали к отцу, королю Турузу, или на заседания Совета. Совсем как взрослого.

Эти заседания Совета отравляли Намбранду общения с его самым обожаемым и любимым братом, с Маахой. Черный Судья постоянно пребывал в делах и заботах. Ещё бы! Он был единственным из принцев-полукровок, кто заседал в королевском Совете наравне с наследником трона и неизвестно, чье слово было более весомо. Туруз не зря назначил Третьего принца хранителем печати. Он знал, что Мааха никогда не предаст интересы королевства и своего отца.

Конечно, если бы Майрейд из Эйре осталась жива, кто знает, как бы поступал Мааха. Что бы он думал и делал. Но народ Эйре покинул этот мир вместе со своей королевой, оставив восьмилетнего принца в ответе за судьбу и жизнь не только свою, но и младшей сестры Мади и тех, кто остался верен роду Эйре, а таких было не мало.

Царственность была у Маахи в крови. Может это и бесило Кормага? Он не раз и не два пытался унизить Третьего принца, но только выставлял себя глупцом. Мааха без улыбки каким-нибудь одним ничего не значащим словом давал понять наследнику трона, что о нем думает. Нет, это не были слова оскорбления или унижения, но Кормаг злился ещё больше.

Если бы Кормаг по другому относился к «незаконнорожденным» братцам, если бы он не зациклился на том, что они якобы хотят отнять у него первородство и трон, пусть и будущий, если бы он по достоинству оценил их, то Мааха стал бы его «правой рукой», мудрой и, что удивительно, верной. Но Кормаг предпочел Бенэма, а не выскочку «церемониймейстера», как называли Черного Судью в окружении Первого принца.

Почему надменный и холодный ко всем «низшим» Мааха благоволил к Намбранду, так и осталось для всех тайной, особенно для Майрейд. Но он искренне заботился о мальчике с самого его рождения. А Намбранд обожал Мааху. Обожал и слушался его. Почти всегда.

Юный княжич из Феникссоле по возрасту тоже не подходил в друзья-сверстники Седьмому принцу. Но занятия Гаэрда Огненного были очень привлекательны для Намбранда, как и для любого мальчишки.

Княжич целыми днями развлекался. Так казалось на первый взгляд.

Во-первых, фехтование и упражнения с деревянными мечами. Княжич занимался этим часа два на утренней зорьке, когда прочие люди спокойно посапывают носами в подушки. Занимался обнаженным по пояс, а потом обливался холоднющей водой, да так что от разогретого гибкого тела шел пар.

Намбранд тоже вскакивал ни свет, ни заря и махал мечом на галерее, пытаясь изобразить что-то похожее, но обливаться из ведра не решался. Холодно же!

Во-вторых, Гаэрд сам(!) ухаживал за своим соловым жеребцом, хотя конюхов, что во дворце, что в посольстве, хватало. Юноша чистил денник, болтая со своим любимцем, насыпал свежего овса и сена, приносил чистую воду, чесал солового, заплетал белую гриву в косы. И соловый жеребец, у которого был довольно ворчливый и склочный характер, он исподтишка не раз пытался укусить или ударить копытами конюхов, в руках своего рыжего всадника становился мягким, чуть ли ни мурлыкающим котиком.

Впрочем, Гаэрд находил язык с любой лошадью. Даже злобный боевой конь Кормага благосклонно ел яблоки из рук чужака. Окружающих поражало, что Огненный ездил верхом без каких-либо приспособлений: седла, узды, стремян. Между ним и лошадьми словно возникала какая-то невидимая связь, и благородные животные подчинялись любому, даже едва заметному движению или слову юного всадника.

Намбранду запрещали ходить на конюшни, а ездил он на низкорослых лошадках, в окружении целой свиты, в которой не последнюю роль играли дядьки и няньки с ворохом одеял и подушек. Особенно Старшая нянька, ворчливая дама, слишком хорошо знающая придворный этикет и не видящая дальше этого этикета ничего.

В-третьих, Гаэрд играл на небольшой арфе и лютне, и его музыка была такой чудесной, что Намбранду хотелось одновременно смеяться, петь и плакать непонятно от чего. Только переливчатые голоса музыкальных инструментов были тихими для вечно шумного королевского дворца. Намбранду не хватало смелости подойти поближе к высокородному музыканту и насладиться чарующими мелодиями.

Когда же княжич запустил в небо ярких воздушных змеев, сделанных из тончайшего шелка, младший принц не выдержал. Раскрыв глаза и рот, он наблюдал за змеями и делал маленькие шажки в сторону Гаэрда. Огненный с дружелюбной улыбкой позвал к себе Намбранда, и вскоре тот, крича от радости, пытался управлять желанной игрушкой.

А потом к Третьему принцу заявилась Старшая нянька. Без конца приседая и кланяясь, дама пожаловалась, что Его Высочество Намбранд носится целый день неизвестно где, толком ничего не ест и вдобавок пропах навозом. У Маахи заболела голова только от одного упоминания данной субстанции, но, чтобы поскорее избавиться от нудной женщины, он пообещал во всем разобраться.

Младшего брата Мааха застал в обществе Гаэрда Огненного, и ни где-нибудь, а на кухне, где Черный Судья никогда в своей жизни не был (и чтобы он ещё раз туда пошел!). На дворцовой кухне! Одетые в фартуки и в каких-то косынках на головах, Намбранд и Гаэрд воодушевленно болтали и потрошили птичьи тушки так, что пух и перья летели в разные стороны.

Мааха незаметно ущипнул себя. Нет, ему не привиделось. Седьмой принц изображал из себя повара.

Это было похуже навоза.

Вызванный в покои Третьего принца для разговора начальник дворцовой кухни, заикаясь от страха, поведал Маахе, что Его Высочество Седьмой принц и Его сиятельство Гаэрд Огненный в последнее время частенько делают набеги на кухню и кладовые. Нет, ничего плохого они не делают, а то, что делают, съедобно, и молодые люди это тут же съедают. Вот вчера у Его Высочества Намбранда получились отличнейшие оладьи. Его, начальника, угостили.

Убедившись, что голодная смерть младшему брату не грозит, Мааха продолжил своё расследование дальше.

На первый взгляд безалаберный, бесшабашный и дерзкий Гаэрд Огненный весьма положительно влиял на Седьмого принца. Намбранд к удивлению своих наставников стал задавать им множество вопросов и копаться в дворцовой библиотеке в поисках интересных книг. Он, высунув кончик языка, старательно переписывал какие-то сведения из справочников, зачем-то учил наизусть строфы из длиннющих поэм и звонко декламировал их перед аудиторией, состоявшей из новоявленного друга Гаэрда, восторженной Мади со свитой, улыбающегося Ааро и собственной прислуги, среди которой хмурилась Старшая нянька.

Гаэрд с Намбрандом лазали по деревьям в саду, соревновались в стрельбе из лука, играли в "солдатиков" прямо на ступенях Главной лестницы и именно тогда, когда Кормаг спускался по ней после аудиенции у Короля. Первый принц с высокомерным видом снес половину игрушечного войска, после чего ему объявили, что он, Кормаг, проиграл свою самую первую и блестящую битву. Попытка надрать уши наглецам провалилась, потому что Намбранд и княжич наперегонки подставляли свои уши, защищая друг друга. А потом Гаэрд, улыбнувшись, попросил наследника объяснить им, неучам, кое-какие диспозиции сражений, в которых участвовал Кормаг, и тот в течение часа расставлял солдатиков на ступеньках, совершенно забыв о неприязни к Намбранду.

Игра в прятки привела к встрече с Унаром и его феям, а затем к поискам "страшных и таинственных" мест в замке со свечками в руках. Когда Королю доложили об этом, он только махнул рукой, тем более к двум шалопаям присоединилась Мади. Чем бы дети не тешились, лишь бы не мешали.

Мааха заметил, что к его сестре Гаэрд Огненный относился очень бережно и внимательно. Стоило Младшей принцессе оказаться где-то рядом с княжичем, как он бросал все свои занятия, даже игру с Намбрандом, подходил приветствовать Мади-Сиван и обязательно учтиво вручал что-нибудь девушке. Это мог быть крохотный букетик цветов, или глиняная свистулька, или забавная стеклянная бусина, изготовленная мастерами Феникссоле. Словом всё, что было в карманах Гаэрда и в пределах видимости его острых глаз и что могло понравится Мади.

Следом за ним и Намбранд стал так же вести себя с сестрой, хотя обычно избегал встреч с несчастной девушкой, навсегда оставшейся ребенком.

Было уже хорошо то, что Намбранд, занятый своим новым другом, не слонялся уныло по дворцу без дела, не капризничал, не приставал к взрослым с просьбами поиграть, никого, прежде всего самого Мааху, не отвлекал от важных дел. Черный Судья чувствовал что-то вроде ревности, когда младший братик пролетал мимо, здороваясь на бегу. Поэтому он и решил присоединиться к Намбранду, когда тот отправился на рыбалку с Гаэрдом к Форелевому ручью.

"Присоединиться" - точнее не скажешь. Намбранд просто взял удочки, его наперстник-дядька небольшую сумку с наживкой и прочей тряхомудией. Гаэрд потопал без всякого сопровождения, большой уже мальчик, зато его котомища была набита до отказа. Мааха уменьшил свой кортеж наполовину, и его хватило, чтобы установить привычный для Третьего принца шатер в тенечке. К шатру прилагались резное кресло, кипа свитков, охрана, слуги и сам Черный Судья.

У Гаэрда Огненного округлились глаза.

- Твой брат всегда такой? - тихо спросил он Намбранда. - Он рыбачить не будет?

- Мааха? Он никогда без эскорта не бывает, - кивнул мальчик. - И рыбачить он вряд ли будет. Никогда не видел, чтобы Мааха ловил рыбу.

- Тогда зачем он пошел с нами? - удивился Гаэрд.

- Присмотреть за нами, - улыбнулся Намбранд, закидывая удочку.

Гаэрд фыркнул:
- Можно подумать я Твое Высочество съем или утоплю.

- Или я тебя утоплю! - воинственно откликнулся Седьмой принц. - А Маахе просто интересно.

- Что интересно?

- Чем мы занимаемся.

- А-а-а, - протянул Гаэрд. - А я думал...

- Что ты думал?

- Что ему я интересен.

- Ха! - Намбранд обернулся в сторону старшего брата и помахал тому рукой. - Чем ты можешь заинтересовать моего брата? Своей шевелюрой?

- Нет, глазами, - буркнул Гаэрд. - Следи за поплавком и не болтай. Форель шума не любит.

Намбранд негодующе посмотрел на друга, но промолчал. Ему хотелось первому поймать острожную рыбу.

Мааха, просматривал документы, время от времени кидая взгляд на притихших рыболовов. Он заметил, что Гаэрд почти не смотрит на свою удочку, а зыркает на него зелеными глазищами. Третий принц уже сожалел о том, что пошел к Форелевому ручью. Было бы удобнее работать в кабинете, в тишине и покое, а не под прицелом княжеских изумрудных очей. Но не встанешь же, не уйдешь, признаваясь самому себе в том, что тебе неловко, неуютно от этих любопытных горящих взглядов рыжего мальчишки.

Рыбы наловили много, но форель была только одна, и, к разочарованию Намбранда, поймал её княжич. Друзья разожгли небольшой костер. Попутно Гаэрд объяснил мальчику, зачем надо вырезать дерн, а не устраивать костровище прямо на земле и зеленой траве. Рыбу почистили, выпотрошили и насадили на прутья. Седьмой принц немного перемазался в земле и саже, но восторженно и неумело обжаривал рыбный шашлык под присмотром дядьки. Его старший брат досадливо морщился от запаха дыма, пытаясь вчитаться в строчки нового закона о торговле, и заметил Гаэрда, только тогда, когда тот подошел к шатру.

Княжич церемонно преклонил колени перед сидящим Черным Судьей и, склонив голову, протянул Маахе большой лист лопуха. На зеленой импровизированной тарелке лежали кусочки жаренной форели.

- Ваше Высочество, я специально приготовил для вас, - голос Гаэрд едва не срывался от волнения.

Он ещё ниже склонил голову, так что рыжая косища, в которую обычно Гаэрд заплетал свои волосы, дважды свернулась змеей у ног Принца-Судьи.

Мааха любил рыбу, тем более свежую. Но не приготовленную на костре, это раз. И ел он только за столом, и только, когда столовые приборы были разложены идеально ровно. Идеально! Это два.

Мааха покосился на свои затянутые в перчатки руки.

Подошедший слуга перехватил тарелку-лопушок, Гаэрд, не зная о причудах Черного Судьи, руками(!) отделил мякоть рыбы от костей и протянул её к самым губам Третьего принца.

Это было уже слишком! Мааха сжал губы.

Но веснушчатая мордашка юнца приняла такое умоляющее выражение, а изумрудные глаза так засияли, и розовые губы княжича, по-детски пухлые, сочные, так дрогнули, что Мааха сам не заметил, как склонился к протянутым пальцам. Он старался не коснуться ртом этих пальцев, но, увы, всё-таки задел их самые кончики. Может потому что глядел прямо в глаза Гаэрда?

Мааха не чувствовал вкуса рыбы. Только прикосновение чужих пальцев к своим губам, от чего по всему телу прошла жаркая и непонятная волна смятения.

И Гаэрд почему-то покраснел так сильно, что его веснушки буквально исчезли в пунцовом румянце.

- Довольно! - резко воскликнул Мааха, поняв, что княжич решил продолжить кормить его с рук. И улыбнулся, пытаясь смягчить свою невольную грубость. - Ваше Сиятельство, поешьте сами. Прошу вас.

Гаэрд глотнул, и Мааха опять заметил, какие у него губы. Свежие, как-то по-девичьи румяные, похожие на лепестки роз, влекущие, зовущие, сводящие с ума. Что? Мааха чуть не вскочил, осознав о чем сейчас думал. Он с трудом перевел взгляд на Намбранда, прыгающего козленком у костра, и нахмурился. Только этого не хватало!

Гаэрд вернулся к своему маленькому другу, и они, весело болтая, ели рыбу, облизывали пальцы и вообще вели себя неподобающе.

Слуга так и держал импровизированную тарелку с угощением.

- Найдите нормальную посуду, - сквозь зубы процедил Мааха, - и вилку с ножом.

- Стол, Ваше Высочество?

- Попробую обойтись,- ответил Третий принц, не решаясь приказать просто выкинуть форель куда-нибудь в кустики.

Он был уверен, что княжич обязательно заметит это. Сидит, таращится, как сова, своими глазами-фонариками. Не дай боги, обидится, маленький он ещё. Почти как Намбранд.

"Нет, с этим надо что-то делать, - думал Мааха, ковыряя ножом и вилкой куски форели, выложенные на серебряную тарелку. - Мне никогда не нравились рыжие. Тем более он - княжич Феникссоле. Почти враг. Почти? Может стать врагом. Не хочу его видеть. Не желаю знать. Лучше бы он не приезжал. Лишняя головная боль".

Вечером княжич играл с послом и советником Ньерисом в "Солнечную спираль". Привычно бросались кости, передвигались фигурки на клеткам. Советник, как всегда, проигрывал. Гаэрд Огненный отлично играл в эту азартную, сложную игру, почти неизвестную за пределами княжества.

- Итак, Ваше Сиятельство, вы довольны своей поездкой ко двору Завоевателя? - поинтересовался Ньерис, снова пропуская ход.

- Я увидел всё своими глазами, - ответил Гаэрд, переставляя свою фигурку на следующую клетку, - Теперь доклады наших агентов станут более понятными. Можно будет попытаться предугадать последующие шаги Туруза и его окружения. Предугадать и предпринять опережающие действия.

- Не расскажите о ваших впечатлениях?

Гаэрд улыбнулся и резким движением смешал фигуры на доске.

- Короля всегда играет свита, - сказал он, сгребая часть фигурок в коробку и расставляя оставшиеся. - Туруза нельзя рассматривать отдельно от его близких. Он не зря нам продемонстрировал почти всех своих сыновей при первой встрече. Это о многом говорит.

- Например? - улыбнулся Ньерис.

- Например, о том, что семья поддерживает Короля во всем, что сыновья верны и послушны ему. Каждый из детей играет в планах Короля определенную роль. Но не будем забывать, что принцы имеют и собственные интересы. Давайте, посмотрим, как они могут повлиять на дела Феникссоле, - предложил княжич, указывая на расставленные фигурки. - Король, его нынешняя жена, его девять детей.

Советник кивнул.

- Король-Завоеватель готов до конца нести свою миссию: уничтожать старое и насаждать новое, - княжич коснулся самой крупной фигуры на доске, изображающую властителя в царском венце и мантии. - Он умен, отличный воин и стратег. Конечно, и у него бывают промахи, как, например, в Аришане, но от своего он не отступит. Никогда. Он - угроза старым народам и странам нашего мира. И сопротивление его только злит и распаляет. Ещё Туруз искренне не понимает и не принимает женщин.

- Как?

- Женщины, по его мнению, обязаны подчиняться мужчинам: отцу, мужу, сыновьям. Рожать детей, вести хозяйство с разрешения и под надзором любящего супруга, ублажать его и никаких собственных мыслей. Муж, семья, дети, кухня и рукоделие - это все, что по мнению Короля, обязана знать добропорядочная женщина. И не сопротивляться желанию мужа поменять её, жену, на другую женщину через развод или убийство. Убийство надоевшей и наскучившей жены. Женщина во власти, допустим, королева для него неестественна. Ошибка, которую надо срочно исправить.

- Это создает для нас определенные трудности, - погладил подбородок советник.

- Да, - согласился Гаэрд. - Трудности будут. И так как Туруз никогда не допустит женщин своего окружения до политики, то мы можем смело убрать с доски и его королеву Майрейд Златовласую, и обеих дочерей-принцесс.

- Даже Старшую принцессу? - поинтересовался Ньерис. - Мне кажется, что эта особа не из тех, кого уберешь просто так.

- Мне тоже так кажется, но, как бы она не пыталась вырваться из-под тяжелой руки отца, пока Туруз жив, Эледхин не светит ни власть, ни влияние при дворе. Если только она однажды не выйдет замуж за человека своих амбиций и достаточно умного, чтобы не быть уничтоженным Королем и принцами. К тому же новый муж должен сквозь пальцы смотреть на занятия Эледхин, даже самые предосудительные, и действовать с нею вместе заодно.

- Понятно. Найти такого мужчину очень трудно.

- Почти невозможно, - улыбнулся княжич. - И так, как Младшую принцессу нельзя использовать в брачных играх, то Старшая будет отдуваться за двоих. Это озлобит её ещё больше. И настроит против отца ещё сильнее. Будем ждать. Нам надо использовать любой шанс.

- А вы знайте, Ваше Сиятельство, что мне намекнули о возможном браке между вами и Старшей принцессой? - лукаво усмехнулся Ньерис.

Гаэрд Огненный расхохотался.

- Бедняжка Эледхин! - воскликнул он, вытирая выступившие от смеха слезы, - Получить в мужья сосунка-раздолбая! Это слишком жестоко! И что вы ответили, Ньерис?

- Намекнул, что ничего невозможно нет.

- Отлично!

Гаэрд отставил в сторону фигуры, изображавшие короля, королеву и принцесс.

- У нас остаются семь принцев, - продолжил княжич. - Младший - Намбранд.

- Вы подружились с ним, Ваше Сиятельство?

- Он настолько солнечный мальчик, что невозможно устоять перед его очарованием, - засмеялся Гаэрд. - В моих отношениях с Седьмым принцем нет никакого подвоха, никаких расчетов. Поверьте!

- Даже чуть-чуть? - улыбнулся советник.

- Даже на будущее, - кивнул Гаэрд. - Он слишком далеко от трона, слишком юн и светел. Пусть его детство продлится немного дольше. Мне хорошо рядом с ним, душа отдыхает. И...

- И?

Гаэрд хитро прищурился:
- Я немножко помог ему с выбором пути.

- Не боитесь, что Намбранд, став воином, окажется трудностью для нас? - забеспокоился посол Феникссоле.

- Политика, мой друг Ньерис, эта такая сложная штука, что завтра твой проигрыш станет победой, а выигрыш обернется поражением, - усмехнулся Гаэрд. - Путь воина труден и жесток. И кто знает, пройдет ли его до конца Седьмой принц.

Гаэрд задумчиво подержал в ладони маленькую резную фигурку и осторожно отставил её в сторону

- Кормаг, наследник престола и королевства, - торжественно объявил княжич. - Скажу только одно. Он - настоящий сын своего отца. Те же достоинства и недостатки, может только чуть смягченные. В том смысле, что Кормаг не спешит жениться на каждой понравившейся ему женщине. Но если Туруз понимает, что быстренько избавиться от старых народов нельзя, более того, готов относиться к ним лояльно, если они не восстают против его власти, платят, как полагается, подати и налоги, добровольно входят всей страной в состав его королевства, то Кормаг презирает старое население нашего мира. Да, он будет использовать его, как подданных, пока ситуация не изменится, но будет так же всячески закручивать гайки законов, вынуждая к протесту, а значит к уничтожению. Возможно, слишком прям в политике.

- Я слышал, что Кормаг частенько прислушивается к советам первого министра, - заметил Ньерис.

- Генерал Бенэм? О, да! - покачал головой Гаэрд и оттолкнул подальше фигурку, изображающую Первого принца.. - Нет, пусть Туруз царствует подольше, чем к власти придут Кормаг и его присные.

Ньерис склонил голову в знак согласия.

- Принц Джайкарн по матери происходит из аришской царской династии, - сказал Гаэрд. - Для Завоевателя это козырь, впрочем как любой из принцев-полукровок. Думаю, отец решит сделать его своим наместником в Аришане.

- Когда? - быстро спросил Ньерис.

- Боюсь, что скоро, - вздохнул Гаэрд. - Пограничные стычки на севере и востоке королевства вот-вот перерастут в полноценную войну на два фронта. Аришана до сих пор толком не завоевана. Плюс гражданская смута, которая так и не успокоилась. Принц Джайкарн отправится усмирять родственников и подданных, если его, конечно, примут в Аришане. Полукровка, сын Завоевателя, оставившего после себя разрушения и горы трупов, - Гаэрд пожал плечами, - смуглому принцу придется нелегко. Будем надеется, что он не натворит много бед.

- А он способен?

- Из того, что мне рассказал Седьмой принц о братце Джайкарне, тот может утонуть и в ложке. Большой ребенок, которому предстоит вырасти. При чем очень быстро. Но задатки у него хорошие. Если Джайкарн не глуп, если он способен извлекать уроки из неприятностей, то он выживет.

Ньерис засмеялся, качая головой. Его всегда забавляло, как наследник Феникссоле излагал свои мысли.

- Несчастный принц Гамир, - взял следующую фигурку Гаэрд. - Или лучше назовем его счастливым? Из-за своей болезни не часто бывает при дворе Туруза и значит далек от дворцовых интриг и грязи. Всех это устраивает. И нас тоже. Пока устраивает.

Ньерис кивнул.

- Одержим, заворожен океаном и кораблями, - продолжил Гаэрд. - Уже сейчас Король понимает, что Гамир со временем станет весьма важной персоной в прибрежных водах нашего континента и с его помощью можно будет контролировать торговлю и появление новых пришельцев.

- Ого! Как далеко вы заглянули в будущее, - воскликнул Ньерис.

- Почему бы и нет? - улыбнулся Гаэрд. - Это очевидно, что Туруз стремится контролировать всё и вся, и со временем, возможно, добьется этого. Аппетит у него неплохой. И время в запасе есть.

- А что вы скажите про Второго принца?

- Полутрувош. Что мы знаем о трувошах?

- Очень мало, - сказал советник.

- Единственные выжившие представители Третьего Века, Века Мечей, - заметил княжич. - Юные трувоши до начала пубертатного периода живут исключительно охотой, едой, играми, отдыхом. Старшие тоже любят эти занятия. Спокойно воспринимают естественные смерти сородичей, не смотря на сильные эмоциональные привязанности. Насильственная смерть трувоша - это объявление войны его убийцам. Месть, кстати, не всегда кровавая. Трувошам больше нравится отравлять существование тем, кто оборвал жизнь их соплеменнику. Уничтожать убийц, не просто убивать, а медленно и изощренно сводить с ума, доводить до самоубийства, - для этого нужны неплохие мозги и изощренная фантазия.

- Люди воспринимаются трувошами, как животные, как добыча, как еда, - отметил Ньерис.

- Да. Люди, но не тамофо.

- Вы уверены в этом, Ваше Сиятельство?

- Последняя встреча тамофо и трувошей, кажется, произошла при моем дедушке, и она была вполне мирной.

- С тех пор прошло немало лет.

- Я не собираюсь посещать курганы и холмы трувошей, а им нет дела на землях Феникссоле. Дед вернул им реликвии, найденные в кладах Ранули, и не требовал благодарности. У них не должно быть претензий к тамофо и тем, кому мы покровительствуем, если только наши люди не нарушат границ проживания трувошей. Между нашими племенами нет вражды.

- Знает ли это Второй принц?

- А что он знает о трувошах? Или знает ли он о тамофо? - улыбнулся Гаэрд. - Рассказывать ему не собираюсь. И, надеюсь, никто из посольства не откроет своего настоящего лица до возвращения в княжество.

- Мы все осторожны, это в наших интересах, Ваше Сиятельство. Судя по некоторым признакам, у принца Унара скоро появятся другие пристрастия, чем просто охота и насыщение.

- Я тоже это заметил. А учитывая, что он полукровка, и его тело человеческое, то пристрастия примут весьма необычный характер. К тому же Унар не только охотится и насыщается, Ньерис, он ещё и мстит.

- Неужели?

- Вы забыли, что Туруз и его воины разорили несколько курганов и убили кое-кого из тех, кто дремлет в гротах? Туруз - кровный враг трувошей, и отомстили они ему на века. Попасть под колдовство царевны Ноа, очнуться и оказаться нос к носу с трувошской красавицей, понять, что переспал с ней! Меня удивляет, как Король не свихнулся, как он остался в полном рассудке после всего.

Гаэрд весело засмеялся. Было видно, что ему нравится месть трувошей Завоевателю.

- Да уж, мужское самолюбие короля каждый раз корчится в муках, когда Унар своим присутствием напоминает о Ноа.

- Король мог не признать мальчик своим сыном или убить его.

- Не признать не мог. Брак с царевной был совершен по всем законам пришельцев перед целой армией. А убить... Думаю, Туруз не раз пытался избавиться от сына, особенно когда понял, какую угрозу он представляет для людей.

- Людоедство? - уточнил Ньерис.

- Да. Попробовав человечину, Унар окончательно закрепил в себе трувоша. Это и помогает ему выжить при покушениях.

- А он мог бы стать человеком?

- Не думаю. В нем много от царевны Ноа. К тому же окружающие не дали ему возможности узнать людей и построить с кем-нибудь эмоциональную привязанность, всячески избегая его из-за матери. Ведь эмоциональная привязанность для любого трувоша имеет большое значение. К тому же Унар единственный из принцев-полукровок, кого отец не отпускает погостить в родные края. Понять Туруза можно, но не оправдать. Трувоши и земля, где они живут, связаны практически в одно целое, они медленно умирают без своей земли, разрушается их тело. Кстати эти сведения можно найти в книгах дворцовой библиотеки, если захотеть. Но никто не захотел. Теперь представьте, какую постоянную боль испытывает Второй принц с рождения. Адские муки по сравнению с этим ничто. К мести, полученной по наследству от матери, прибавилась злость на Короля и братьев.

Гаэрд и Ньерис надолго замолчали, слушая, как трещат яблоневые поленья в камине.

- У Ааро, Пятого принца, тоже сильная связь с Эйри-ан-Нарин, но ему не запрещено подолгу жить в родных лесах. Его почти не знают при дворе Туруза и поэтому не бояться. Между тем, Ааро очень опасен, - задумчиво сказал Гаэрд. - Черпая силы жизни из природы, зная практически все её тайны, Ааро, как и его народ, способен не только выращивать заново леса, воссоздавать луга и степи. Он может всё уничтожить. Всё и навсегда.

- Туруз об этом знает?

- Догадался. Пока Пятый принц слаб, его способности отец будет использовать в небольших масштабах для устрашения непокорных. Но с возрастом силы Ааро возрастут, и все недовольные Завоевателем столкнутся с выбором: подчиниться или умереть.

- Так вот почему вы на границах проводите обряд Сырой Земли, - догадался Ньерис.

- Да, мой советник, - засмеялся Гаэрд, - чем раньше мы начнем возводить защиту, тем она будет крепче.

- У нас остался только один принц. Третий, - немного помолчав сказал Ньерис. На щеках княжича появился легкий румянец. - И меня немного пугает ваш интерес к Черному Судье. При чем вы, Ваше Сиятельство, этого интереса никак не скрываете.

- Но разве мой открытый интерес к Маахе не помог нам? - смущенно улыбнулся Гаэрд.

- Да, это намного облегчило сбор сведений, и все же...

- Ньерис, Черное Зеркало, - прервал посла Огненный.

Советник ошеломленно посмотрел на наследника Феникссоле.

- Вы видели принца Мааху в Черном Зеркале? В день своего совершеннолетия, Ваше Сиятельство? - прошептал он.

Гаэрд кивнул.

- Теперь мне многое понятно.

- А мне не понятно! - вскинул голову поникший было Гаэрд. - Я - наследник князя Феникссоле, мой долг и обязанность заботиться о княжестве и его жителях, а Третий принц, умный, хитрый интриган, преданный своему Королю, в любом случае угрожает моей земле и моему народу!

- Ваше Сиятельство!

- Ему нет места в моей жизни! Нет! Он - человек! - взорвался княжич.

- Успокойтесь, Ваше Сиятельство. Принц Мааха и его сестра Мади последние представители повелителей вод, заклинателей алмазов.

- Надменный задавака!

- Ваше Сиятельство!

- Мальчишка!

- Ваше Сиятельство, успокойтесь.

- Я спокоен, - Гаэрд встал и отошел к окну. - Он самый опасный из всех, - прошептали его губы. - Самый опасный и жестокий. Ньерис, я хочу побыть один. Пожалуйста.

Советник с поклоном вышел. Он понимал состояние княжича.

В последующие дни Гаэрд был всё тем же веселым княжичем, каким его знали в Майре и королевском дворце. Он не спрашивал Намбранда о Маахе, а сам Третий принц всячески избегал встреч с Гаэрдом Огненным. Избегал так хорошо, что вспоминал о его существовании лишь тогда, когда беседовал с Ньерисом или на королевском Совете обсуждали пункты договора с Феникссоле.

В день отъезда посольства Мааха сказался больным и засел в своих покоях за любимым занятием, за составление нового свода правовых норм Королевства. Кормаг настаивал, чтобы законы пришельцев были приняты без возражений, чтобы все жители Королевства подчинялись им. Какая чушь! Гвинеты, не говоря уже об аришах, никогда не пойдут на это. Надо было найти схожие законы пришельцев и гвинетов, чтобы убедить государя и Совет прислушаться к доводам Маахи. Работа предстояла трудная и большая.

Прислуга знала, что Третьего принца нельзя беспокоить, когда он работает в своем кабинете, и ходила на цыпочках.

Поэтому, стоило двери кабинета заскрипела, как Мааха поморщился.

- Что опять такое, Намбранд? - недовольно проворчал он, думая, что это младший братик нарушил его уединение, поднял голову и остолбенел.

У двери стоял Гаэрд Огненный. В праздничном наряде и с этими дурацкими "хвостами" на макушке.

- Я пришел попрощаться, Ваше Высочество, - объяснил он свое появление.

- Хорошо. Прощайте, Ваше Сиятельство, - спокойно сказал Мааха и даже взмахнул рукой, то ли говоря "до свидания", то ли прогоняя неожиданного визитера.

Третий принц снова склонился над бумагами, углубляясь в работу.

Гаэрд безмолвно застыл у двери. Княжич прекрасно понимал, что для Маахи он всего лишь рыжий мальчишка, бестолковый наследник небольшого княжества и только. Мааха забудет о нем, как только за его спиной закроется дверь.

Но уйти просто так? Не сказав ни слова о тех чувствах, которые Гаэрд испытывал уже давно к Черному Судье? Невозможно! Да, реальный Мааха сильно отличался от того, которого показало княжичу Черное Зеркало. Мааха из Черного Зеркала улыбался, его светлые глаза были нежными и ласковыми. А этот, этот был ледяным истуканом! Холодным, надменным "церемониймейстером"!

Гаэрд, возможно, никогда больше не увидит это прекрасное лицо с правильными чертами лица, эти золотистые волосы, глаза, такие ясные и спокойные, как озера родного княжества. У него больше не будет возможности сказать то, что он хранил долгие годы в своем сердце.

И княжич решился.

На Мааху налетел вихрь, рыжий веснушчатый ураган. Схватил руками за щеки и впился прямо в губы.

- Я люблю тебя! Люблю тебя! Только тебя! - взволновано шептал Гаэрд, покрывая поцелуями такое родное и гордое, а сейчас ошарашенное лицо.

Щека, нос, лоб, правый глаз, опять губы, бровь. Он целовал, не разбираясь и не останавливаясь, пока не понял, что ещё немного, и он, княжич Феникссоле, рухнет у ног Третьего принца, умоляя и заклиная, прося, как последний нищий - кусочек хлеба.

Дверь хлопнула, и Мааха остался в кабинете один, ошеломленный и озадаченный произошедшим. С зацелованным до румянца лицом.

Что это было?

@темы: мои фики, Фобс, проза, Семь сыновей, муки творчества

---

Выгонка.

Нет, не демонов. Цветов. Бабуля подарила мне луковицы гиацинтов. Когда их увидела, обхихикалась. Нет, честное слово, это - судьба!

Мальчики, будем жить дружно!

"Лувр"

Гиацинт "Лувр". Кодовое имя агента- Мааха.

"Пинк Перл"

Гиацинт "Пинк Перл". Агент - Унар.

@темы: цветы, Фобс, Семь сыновей

---

Вспомнилось...

Когда писала три фика одновременно, хоть и злилась, и бесилась, но была счастлива. Вспоминаю то время счастливым, очень счастливым.

Сейчас меня никто не торопить с окончанием фиков. Почему бы не сделать обстановку в собственном дневе более комфортной для себя самой? Когда я наконец пойму, что здесь - моя и только моя территория, а значит мои законы, мои правила игры?

Хочешь быть счастливой? Будь!

@темы: размышляПки

---

Ночное.

Я - псих. Вместо того, чтобы писать продолжения про своих чудесных женчин, то есть про Сашуленцию и Горимбу, Юмик накатала две главы про не менее прекрасных мучин.

Бабахнуло меня и всё. Зато сколько удовольствия получила, пока писала и представляла все действия. Отец даже пальцем покрутил у виска, наблюдая за моими гримасами. Но прикольно же воображать, как одного юношу кормили форелью и зацеловывали до румянца. А второго бахали серебряным подносом по лбу, пинали и щипали, а он улыбался и улыбался. В кино я точно ходить не буду, страстей мне и в собственной башке хватает.

Пойду, поменяю диск с мозгофильмом. Вдруг Сашка сдвинется с места, и я до конца увижу историю попаданки в мужской "монастырь"? Выдавать её замуж или не выдавать - вот в чем вопрос.

@темы: размышляПки

---

С Днюхой, Тренер!

С Днем Варенья!
Просто будьте, пусть даже и очень далеко, и сияйте солнышком для маленького подсолнушка

@темы: фото, 蘇志燮, 소지섭, So Ji-sub, for So Ji-sub, South Korea

---

Вот так заканчивается жизнь.

@темы: фото, семейные труселя

---

Самайн так Самайн.

---

Закличка на неделю.

Разрешаю понедельнику — намести мне деньги веником!
Разрешаю вторнику — для проблем моих стать затворником.


Разрешаю среде — быть лучшим всегда и везде.
Разрешаю четвергу — сделать то, что не могу.


Разрешаю пятнице — подарить мне платьице.
А субботе, так и быть — разрешаю всех любить!
Разрешаю воскресенью — наделить меня везеньем.

@темы: картинки, фото, стихи, куклы