[Yamalab]

Название: Ты будешь моей.
Автор: Юмик.
Бета: нет.
Ориджинал.
Пейринг: черт его знает.
Жанр: опять романтика, POV.
Размер: макси.
Рейтинг: R, NC - 17.
Статус: закончен, но буду выкладывать по одной части в день.
Дисклеймер: всё моё за исключением картинок.
Саммари: ты - обыкновенная школьница маленького роста по прозвищу "Кнопка". Тебя преследует взрослый, очень взрослый и страшный мужчина. Похищает тебя явно не для медицинских опытов и экспериментов. Он не знает и не понимает слово " любовь". И ты будешь его? Да никогда в жизни! Или всё-таки "да"?
Размещение: не, не, плавали - знаем.
Критика: критика приветствуется без ругани и мата, сапогами не кидаться, кошек не натравливать.
От автора: кому-то захотелось увидеть такую пару и такие отношения.

первые 10_

1. Лиза.

1. Лиза. - yamalab.diary.ru/p212020051.htm

2. Ник.

2. Ник. - yamalab.diary.ru/p212024941.htm

3. Лиза.

3. Лиза. - yamalab.diary.ru/p212034131.htm

4. Ник.

4. Ник. - yamalab.diary.ru/p212158139.htm

5. Любочка.

5. Любочка. - yamalab.diary.ru/p212167067.htm

6. Лиза.

6. Лиза. - yamalab.diary.ru/p212181745.htm

7. Ник.

7. Ник. - yamalab.diary.ru/p212185562.htm

8. Лиза.

8. Лиза. - yamalab.diary.ru/p212287586.htm

9. Любочка.

9. Любочка. - yamalab.diary.ru/p212362670.htm

10. Ник.

10. Ник. - yamalab.diary.ru/p212413448.htm

11. Лиза.

11. Лиза. - yamalab.diary.ru/p212422161.htm

12. Ник.

12. Ник. - yamalab.diary.ru/p212445149.htm

13. Лиза.

13. Лиза. - yamalab.diary.ru/p212454414.htm

пока ничего страшного

14. Ник.

Моя Лиззи удивила меня в который раз. Думал, что она будет кричать на меня, дуться с неделю или две. Вместо этого девушка, на мой взгляд, слишком спокойно восприняла известие о том, что в России её считали мертвой, а нам с ней предстояло жить в другой стране. Ей - под другой фамилией. Она соглашалась уехать из России, рвала навсегда с прошлым. И погрузилась в апатию.

Я видел, что ей было очень страшно, что она храбрилась, но боялась неизвестности, распахнувшей двери в будущее. Я-то почти всегда жил в таком подвешенном состоянии, не зная, что со мной случится завтра. Но моя Лиззи, домашняя девочка, жившая размеренной жизнью, была вырвана мной из привычной обстановки, пусть и с домашними тиранами, но понятной и знакомой. Я ураганом ворвался в её жизнь, всё перевернул, сломал и теперь был в ответе за неё, мою Лиззи. Как и хотел. Она, живой человечек, принадлежала мне, зависела только от меня, своего опекуна, которого знала всего несколько месяцев. Это напугало бы кого угодно.

Страх неизвестности сковывал Элизабет, заставлял вести себя неестественно тихо, апатично. Почти весь перелет до Монреаля my baby делала вид, что дремала, но я заметил и несколько капелек в густых ресницах, и следы слез на щеках. Она опять плакала по моей вине.

А я так хотел сделать её счастливой.

Как любой мегаполис, Монреаль имел места, обойденные земельными спекуляциями и нагловатыми фирмами-застройщиками. Попав в такие места, вы бы долго терли глаза, не веря себе, что находитесь в огромном современном городе с небоскребами, с переполненными машинами авеню, со всеми благами и пороками нашей цивилизации. Городской шум еле проникал сквозь зелень садов и парков богатых вилл, расположенных на значительном расстоянии друг от друга, что мне очень нравилось. Не люблю любопытные и оценивающие взгляды соседей.

Когда Лиззи увидела мой дом, её синие глаза широко распахнулись, рот приоткрылся. Она наконец-то вышла из пассивного состояния, которое настораживало и одновременно пугало меня. My baby ожила.

- Ник, это же настоящий маленький замок, - воскликнула она.

- Он так и называется - "Маленькое яблоневое шато", - улыбнулся я.

- Шато? Яблоневый замок? Потому что вокруг растут яблони? - поинтересовалась Лиззи, с любопытством оглядываясь.

- Михаэль уверял, что здесь есть не только яблони, но и сливы, и вишни.

- Как же тут красиво весной, когда все деревья покрыты нежной розово-белой пеной цветов!

- Ты обязательно увидишь это следующей весной, моя девочка, - пообещал я.

Архитектор и вправду придал дому из красного кирпича, так любимого в Канаде, вид крохотного замка. Имелась даже башня. Она и цокольный этаж, отделанный "диким камнем", навевали грезы о средневековых рыцарях и их прекрасных дамах. И пусть я не был безупречным шевалье, но моя маленькая дама была для меня самой прекрасной на свете.

Квартира Кнопфов по российским меркам считалась большой, если не огромной. Но глаза Лиззи стали от удивления совсем громадными, когда мы зашли в дом.

Мне в сущности все равно где и как жить. Когда-то я существовал в картонных коробках, но сейчас положение в обществе обязывало иметь большой дом, удобный для приема гостей, обставленный дорогой мебелью, ухоженный, добротный, со множеством статусного хлама. Может, дом и был слегка неуютным, но что вы хотите от двух бывших киллеров? Что мы с Михаэлем, два волка-одиночки, знали об уюте?

Но в шато я влюбился с первого взгляда, едва риелтор показал мне его. Я мечтал о таком замке, сжимаясь от холода под тряпьем, стирая с лица дождевые капли, вытряхивая из дырявых башмаков снег. Мечтал, глотая голодную слюну от запах свежего хлеба.

И я был счастлив тем, что Элизабет поражена и восхищена моим Яблоневым шато.

Я обнял за плечи Лиззи, прижимая её к себе, поцеловал в кудрявую макушку.

- Это теперь твой дом, my baby. Пройдись по нему, осмотрись. Если захочешь что-то изменить, то мы это сделаем, - предложил я.

Моя девочка тут же сорвалась с места. Мы с Михаэлем переглянулись.

- Птичка полетела осматривать гнездышко, - улыбнулся он.

К нашему приезду дом выскребли до блеска. Ни пылинки, ни пятнышка. Михаэль одобрительно качнул головой. Он остался доволен приходящей помощницей по хозяйству. Уже сегодня вечером, после инспекции кухни, старый жулик пристанет ко мне, чтобы я выписал премию Марианабелль. Я был уверен, что Михаэль добавит от себя к моему чеку ещё и букет разноцветных гербер. Ха! Дамский угодник!

Лиззи уже обежала первый этаж: сунула носик на кухню, откуда её шутливо пугнул Михаэль: "Здесь моё хозяйство!"; приоткрыла дверь в мой кабинет и в гостевую комнату, полюбовалась на фарфор и хрусталь в столовой; на мгновение застыла перед шкафами в библиотеке: "Тут и русские книги есть!" В гостиной Лиззи восхищенно ойкнула при виде балкона-галереи, куда можно было попасть по лестнице, которая вела так же в мансарду.

Судя по топоту, моя девочка поднялась туда. Наконец-то дом оживал, наполнялся жизнью. Может, и счастьем Элизабет. Да, она будет здесь счастлива. Обязательно. Я всё сделаю для этого.

В мансарде не было ничего интересного, только двухкомнатные апартаменты Михаэля и гостевые покои.

Я разговаривал с Михаэлем возле двери моей спальни и видел, как Лиззи спустилась к нам, на второй этаж, по другой лестнице, удобно устроенной в стилизованной башне. Но сделал вид, что не замечаю её присутствия.

- Ты уже решил, где поместишь Элизабет? - спросил Михаэль.

Лиззи застыла и напряглась.

- Думал, предложить ей... свою спальню, - лениво процедил я.

В глазах my baby вспыхнуло негодование. Сейчас она взбрыкнется, как необъезженная лошадка, надерзит. И слава Богу. Мне нравилась её непокорность больше, чем чересчур взрослое понимание вещей и жизни.

- Но, - закурил я сигарету, наслаждаясь напряженным ожиданием Лиззи, - думаю, она сама выберет себе спальню. Моим условием будет лишь то, чтобы её комната была на этом этаже, рядом со мной. Думаю, это не сложно сделать, не так ли, my baby? - обратился я к вспыхнувшей румянцем Лиззи.

Она мотнула головой:
- Нет, не трудно.

- Отлично. Надеюсь, к ночи ты определишься с выбором, - усмехнулся я.

За ужином, (Михаэль опять изображал из себя дворецкого), мы с Лиззи обсуждали её будущую жизнь.

Учёба? Конечно, и обязательно. К ней походят репетиторы. Если захочет, то можно устроить и в школу. Потом будет колледж, какой выберет. Если понадобится, то и университет. Например, университет Квебека.

Рисовать? Всенепременно! Моя девочка согласится с тем, что гостевую на первом этаже можно переоборудовать в художественную студию или что там хочет my baby? У меня же был кабинет. Почему бы ей, Элизабет, не иметь свой уголок для занятий? Кстати, завтра я позвоню одному преподавателю, он смотрел её рисунки и очень хочет иметь такую ученицу. Откуда месье Шубэ видел её работы? Кажется, я отправил по электронной почте.

Напоследок я рассказал о тренажерном зале и бассейне в цокольном этаже, сказав, что Михаэль проследит, чтобы она уделяла физическим упражнениям времени не меньше, чем рисованию и учебе.

- Хочешь, чтобы я похудела? - спросила Лиззи, демонстративно беря с блюда третье пирожное с кремом.

- Нет. Хочу, чтобы твоя чудесная фигурка сохранила свое очарование как можно дольше, - серьезно ответил я.

Лиззи вспыхнула румянцем. Есть пирожное она не стала.

- Кстати, возьми вот это, - протянул я ей банковскую карточку, - будешь оплачивать ею свои покупки сама. На первое время Михаэль будет сопровождать тебя, если захочешь выезжать в город самостоятельно, без меня.

- А я думала, что ты наймешь мне охранника, - фыркнула она.

- Я доверяю тебе, моя девочка, - мягко сказал я, поняв, что именно она имела в виду.

- На карточке опять много денег? - спросила Лиззи.

Дело в том, что в России я положил на номер её мобильного телефона такую сумму, что Элизабет возмутилась. Она сказала, что этих денег ей хватило бы до двадцати лет. Даже если она будет звонить по всему миру.

- Денег достаточно, чтобы сменить в доме всю мебель, отделать его заново и устроить зоосад в саду, - усмехнулся я. - Что ты предпочитаешь, my baby?

- Скуплю бриллианты в ювелирных магазинах Монреаля, а еще напущу тебе в бассейн крокодилов! - выпалила она.

Я рассмеялся.

Ни бриллиантов, ни крокодилов Лиззи приобретать не стала. Зато через неделю на балконе-галерее в гостиной расположилось множество цветов вазонах и горшках. Получился настоящий зимний сад, приведший в восхищение Марианабелль. Эти особы женского пола довольно быстро спелись и, по словам Михаэля, трещали, как две сороки, днями напролет.

Самым большим приобретением Лиззи оказалась швейная машинка! Теперь, возвращаясь домой, я слышал из комнаты-студии её стрекот и пение Элизабет. Лиззи пела! Нет, я понимал, что до оперных певиц или обычных шоу-герлз ей было далеко, но, Боже мой, как же я был счастлив, когда звучало её нежное:

Зима пройдёт и весна промелькнёт,
И весна промелькнёт;
Увянут все цветы, снегом их занесёт,
Снегом их занесёт...

И ты ко мне вернёшься - мне сердце говорит,
Мне сердце говорит,
Тебе верна останусь, тобой лишь буду жить,
Тобой лишь буду жить...

Ко мне ты вернёшься, полюбишь ты меня,
Полюбишь ты меня;
От бед и от несчастий тебя укрою я,
Тебя укрою я.

И если никогда мы не встретимся с тобой,
Не встретимся с тобой;
То всё ж любить я буду тебя, милый мой,
Тебя, милый мой...

Нет, она пела пока не обо мне. Но это было пока.

Итак, у моей девочки был и дом, была учёба, были хобби. Но естественно ли юной девушке жить, не имея друзей своего возраста? Я не имел права запирать её в доме. Я хотел, чтобы у неё была нормальная жизнь, насколько это было возможно.

Вот об этом мне надо было серьезно подумать. О друзьях для Элизабет.