Свобода - значит жизнь.
Название: Прости, я буду ждать тебя всегда.
Автор: Юмалаб
Бета:нет
Пейринг: Какаши/ОЖП, Ирука, Наруто, Ширануи, Джирайя и др.
Рейтинг: R.
Жанр: Romance, drama.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Дисклеймер: герои и мир принадлежат великому и могучему Масаши Кишимото.
Саммари: в мире шиноби появляется «поющий демон». Примут ли его в Конохе?
Размещение: хотите тырить? спросите автора.
Критика: критика приветствуется без ругани и мата, сапогами не кидаться, кошек не натравливать.
От автора: мой первый и пока единственный фик. Фикбук - ficbook.net/readfic/1738213
Прологwww.diary.ru/~Yamalab/p171252174.htm
Глава 1. www.diary.ru/~Yamalab/p171252466.htm
Глава 2. www.diary.ru/~Yamalab/p171252660.htm
Глава 3. www.diary.ru/~Yamalab/p171252964.htm
Глава 4.
Глава 4.
Юхи Куренай очень нравилась Золотоволосая. Она хотела бы официально считаться вместо Умино сенсеем «поющего демона», но именно в этот год ей впервые доверили команду из трёх генинов, выпускников из класса Ируки. И она довольствовалась тем, что стала одним из «тайных опекунов», приглядывала за девушкой, даже пыталась перевоспитать её, сделать самой лучшей, идеальной куноичи.
Куренай видела свою младшую подругу тихой, скромной, застенчивой. Совсем как Югао, которая в гражданской жизни была смирной, как овечка. Это всегда подтверждал Гекко Хаяте, помолвленный с "луноцветом" в раннем детстве.
Но Мине была активной, любопытной, языкастой, не хуже Ширануи, словом не вписывалась ни в какие рамки, как и её друг Наруто. А главное, не хотела меняться, не хотела перевоспитываться! Дитя другого мира, она долго жила одна, самостоятельно, полагаясь только на себя, свои собственные силы и суждения, и не собиралась так просто отказываться от своего «Я», только чтобы быть похожей на других девушек деревни. Мине отлично понимала, что, конечно, её поведение, поступки и высказывания иногда сильно шокировали окружающих, но она не могла быть другой. Не хотела.
Когда же Золотоволосая подхватила дурную привычку Хатаке Какаши, Куренай схватилась в ужасе за голову.
Всем было известно, что Копирующий ниндзя постоянно читал книжки из серии «Флирт», таскал их в своей напоясной сумке и, зачитавшись очередной повестью, мог опоздать даже на собрания у Хокаге! Любил человек почитать определенную литературу.
Мине, однажды увидев в руках лучшего друга своего о-нии-сана книги в ярких обложках с необычными названиями и купив несколько книг из этой серии, прочитала их от корки до корки. В итоге стала большой поклонницей Извращённого отшельника, автора «Ича-ича». Правда, девушка не читала их в открытую, при всех, хотя один раз не удержалась и полистала новую, только что купленную книгу, присев на скамейку в парке. Где её и застукала за этим занятием Куренай, гулявшая там с Асумой.
Куренай налетела на девушку, как хищная птица на добычу.
- Как ты можешь такое читать? – возмущенно спросила красноглазая куноичи.
- А что здесь такого? – удивилась Мине.
- Это не чтение для девушки! – объяснила Куренай. – Такие книги читают только извращенцы!
- Значит, господин Хатаке – извращенец? – поинтересовалась Мине.
Куренай притормозила с обвинениями. С одной стороны, Какаши вечно читал писанину Извращенного отшельника, но с другой стороны, его никто и никогда не ловил за какими-нибудь непотребными действиями. Он не подглядывал за женщинами ни в банях, ни на пляжах, не приставал на улицах и не заигрывал, пытаясь познакомиться, не вёл непристойных разговоров. Грубо шутил только в мужской компании. А если и посещал квартал Красных фонарей, то делал это тайком и не извещал об этом никого, как некоторые шиноби. В связях с парнями замечен не был.
- Всё равно, такое читают только парни, - наконец выпалила Куренай.
- За что им такие привилегии? – усмехнулась Мине. – Мне эти книги нравятся, и я их читала, читаю и буду читать! Здесь не написано ничего такого, что могут не знать или не делать взрослые люди.
Золотоволосая не находила в книгах «Ича-ича» ничего отталкивающего или порнографического. Может быть, эротические сцены были описаны слишком натурально, может быть, их было чересчур много, но отношения самих героев всегда были красивы и лиричны, а сюжеты так лихо закручены, что не хотелось отрываться от страниц. В книгах были мысли, (не только о сексе!), и смысл. Не то, что в розовых сказках «Женских романах», которые читало всё женское население Конохагакуре.
К тому же её восхищали иносказания Извращенного отшельника, все эти дротики любви, могучие воины, горшочки с медом, врата жизни и гроты страсти.
Рэн никогда не скрывала от дочери той стороны жизни, которую взрослые прячут от детей до 16 лет, но и не выпячивала её. Естественный здоровый секс у любящих взрослых людей – вполне нормальное явление, и стесняться этого не стоило. Для обитателей мира Двух Начал секс был особым даром жизни, наслаждением, которым нельзя злоупотреблять, но от которого ни к чему и отказываться. Девушка отлично усвоила, что ЭТО должно происходить, во-первых, только у любящих людей, во-вторых, с обоюдного согласия. Других сюжетов в «Ича-ича» не было или книги с более извращенными сюжетами пока не попадали в руки Мине.
А если ещё об ЭТОМ рассказывалось так красиво и изящно, с капелькой нежного смеха, с восхищением перед женской красотой, то читать о таком было особенно приятно.
Куренай покраснела. На свою беду она затеяла воспитательный разговор в присутствии Асумы. А тут ещё вдобавок к ним подошли Хаяте и…Какаши! Последний, слава Ками-сама, был без книги в руках.
- Это безнравственные книги! – выдохнула Юхи.
- Что-то не вижу здесь ничего безнравственного, - заметила Мине. – Просто красивые взаимоотношения между людьми. Ну, немного погони, стрельбы, драк. Но почему это безнравственно? Не пойму.
Хаяте не выдержал и хихикнул.
Какаши, с любопытством разглядывающий обложку новой «Ича-Ича», подумал, что сегодня обязательно заглянет в книжный магазин, чтобы купить новинку, затем с интересом посмотрел на Золотоволосую. Надо же! Девушка, а читает книги Извращенного отшельника и не скрывает этого.
- Вот, например, это, - продолжала защищать полюбившиеся книги Мине и прочитала вслух отрывок о том, как главный герой целует прядь волос любимой женщины. Затем тихо спросила, - Что здесь безнравственного?
Куренай не знала, что и сказать. Она буркнула что-то насчёт развращения девственниц. На что Мине спокойно ответила, что уже давно не девственница, и для неё не секрет, что происходит между мужчиной и женщиной. Или если угодно Куренай-сан, между мужчиной и мужчиной, равно как между женщиной и женщиной.
- Ты читаешь и о таком? – ужаснулась Юхи.
- Иногда, - добила Мине «опекуншу», лукаво блестя глазами.
Не то, чтобы это было правдой, но зато здорово придумано!
Чтобы избежать продолжения разговора на деликатную тему при парнях, Асума побыстрее увел с собою опешившую Юхи.
Пару раз Куренай читала младшей подруге лекции о вреде «Ича-ича», но успеха не добилась. В конце концов, чтение «Любовных игр» - это не сенбон и не сигарета во рту. Вон Асуму тоже никак не отучишь от привычки постоянно курить.
Тем более Умино должен был в первую очередь озаботиться нравственностью своей названной сестрички.
Многие считали Ируку слишком правильным, мол, если ты учитель, то ты всегда следуешь традициям и обычаям. Никто и не подозревал, что у него был более широкий взгляд на многие вещи, чем у тех людей, которых в деревне считали чуть ли не бунтарями. Другое дело, что сенсей этого не афишировал. Во всяком случае, краснеть и падать в обморок от книг «Ича-ича» он не собирался.
Умино лучше других понимал, что Мине была не такой, как все, и воспитывалась совершенно иначе, чем обитатели мира ниндзя. Ирука так же хорошо знал, что, не смотря на определенную свободу в общении с людьми, не смотря, на чтение «Любовных игр», не совместимых с образом идеальной куноичи, Золотоволосая держалась в отношениях с мужчинами более строгих правил, чем иные девушки Конохагакуре. Он подозревал, что очень многие вещи в мире ниндзя девушке были совсем не поняты, а если и понятны, то для неё самой неприемлемы.
Так её постоянно шокировал секс в первый же день знакомства или на первом свидании, хотя Коноха-сан отлично понимала причину таких убыстрённых отношений.
В деревнях шиноби почти все ходили по краю пропасти, могли погибнуть в любой момент. Им некогда было разбираться и копаться «любит - не любит», хотя многие и мечтали о любви на всю жизнь. Дай Ками-сама, если на земле после тебя останется ребёнок. Ты умрёшь, а он будет продолжать твоё дело, твою работу. Мине понимала это, но принять таких норм поведения для себя не могла.
Зная и понимая всё это, Ирука в отличие от Куренай и Югао не читал названной сестре нотаций и лекций, не пытался перевоспитать, а просто знакомил её с традициями и обычаями мира ниндзя. А следовать им или нет - решала сама Коноха.
Мине не представляла себе, что она могла бы открыто бегать за понравившимся ей парнем, как Харуно Сакура. Конечно, Сакура и Ино были ещё совсем юными, но нельзя же вешаться на шею мальчику.
А уж о том, чтобы сказать Хатаке Какаши о своем интересе к нему, не могло быть и речи! Мине лучше откусила бы себе язык, чем проговорилась бы о своих чувствах.
Хатаке не один мучился в своих запутанных и противоречивых чувствах.
Мине тоже не понимала, почему в присутствии Какаши она теряла голову, ей хотелось одновременно и смеяться, и плакать. Не понимая и не осознавая, что полюбила, девушка жила этим незнакомым чувством, пряталась в нем, дышала им, словно хризолида в коконе, готовая вот-вот стать ослепительной бабочкой.
Мине Коноха была из тех, кто в любви шел медленно, но верно. Такие люди не торопили события, не спешили опередить невозможное. Полюбив, они не приближались к своему избраннику, а, наоборот, чуть отдалялись от него, прячась в тень, чтобы собраться с мыслями, разобраться в своих чувствах, присмотреться к тому, кого полюбили. Им, страстным и чистым душам, нужно было время. И если избранник был терпелив и не давил на чувства, то такие люди, как Мине, разобравшись и поняв всё, обрушивались на любимых с такой силой любви и страсти, что это было похоже на извержение вулкана или цунами. Ведь любой шторм рождался от маленькой волны.
Мине не раз слышала о том, что Хатаке очень часто признавались в любви. Популярность! Несколько раз она сама нечаянно становилась невольной свидетельницей таких признаний, и видела, как Какаши реагировал на них. Казалось, Хатаке не приемлет симпатии к себе, ненавидит любой интерес к собственной персоне. Оказаться на месте тех, кто попадал под насмешливые отповеди сереброволосого джонина, ей не хотелось.
Потому девушка, как могла, держала себя в руках, чтобы не выдать свои чувства к сереброволосому шиноби. Общалась с Хатаке так же, как с Гаем, Асумой, Куренай и другими, стараясь ничем не выделять его. С каждым днём узнавала о нём что-то новое.
Молодой мужчина для Мине не был куском камня, из которого можно было высечь всё, что пожелаешь, любой образ, любой характер. Какаши был для Конохи редким и удивительным цветком, который медленно и неторопливо распускал свои лепестки под лучами утреннего солнышка.
Мине быстро разобралась, что, не смотря на внешние холодность и бесстрастность, Хатаке был очень раним, но никогда, как истинный шиноби, не показывал своих чувств и эмоций.
Когда Мине стала названной сестрой Умино, она видела Какаши чуть ли не каждый день. Хатаке и Ирука, не смотря на разницу в возрасте, различия в интересах и предпочтениях, были друзьями и много времени проводили в обществе друг друга, когда удавалось. Дом Ируки был одним из тех мест, где Какаши мог немного расслабляться и быть самим собой. И даже присутствие Мине не могло этому помешать. А девушка пользовалась моментами и наблюдала за ним.
Она уже знала, что Какаши не любил сладкого, острого и темпура, зато обожал суп-мисо с баклажанами и сайру, а в «Ичираку-рамен» всегда заказывал лапшу со свининой. Узнала, что он был очень интересным собеседником, всегда серьёзно и обстоятельно отвечал, если задаваемые вопросы бывали умны и к месту, но не прочь был и пошутить, и посмеяться. Узнала, что левый глаз у него – шаринган, прощальный дар друга и товарища по команде Учихи Обито. Так как Какаши не принадлежал кровно к клану Учиха, то не мог долго смотреть шаринганом, это отнимало у него много сил. Поэтому Какаши прикрывал левую глазницу протектором-хитаем. Узнала, что он часто приходил к памятнику Погибшим Воинам и подолгу стоял там, не замечая времени. На стеле среди многих выбитых имён были имена Обито и Рин, девушки, которая, как поговаривали, любила Хатаке. Возможно, и он её любил до сих пор? Ведь упомянул же как-то Наруто, что все дорогие люди Какаши - сенсея мертвы.
От Хокаге, который время от времени рассказывал своей подопечной различные истории о жителях деревни, девушка услышала об отце Какаши, Хатаке Сакумо по прозвищу «Белый Клык Конохи». Эта история так потрясла Мине, что она почти неделю готовила и приносила к Ируке лишь суп-мисо с баклажанами и жареную сайру с овощами, любимыми блюдами Какаши.
Мине хорошо понимала чувства людей, потерявших родных, понимала, как трудно быть объективным, а главное милосердным при таких обстоятельствах. Сакумо нарушил одно из негласных правил деревни: «Миссия должна быть выполнена, во что бы то ни стало!» Из-за того, что Белый Клык не выполнил задание до конца, начался очередной военный конфликт, погибли люди. Но ведь он спасал товарищей, своих друзей, которые были с ним в одной команде! Друзей, которые потом предали его, обвинили и осудили вместе со всей деревней. Приговорили к смерти.
Мине часто задумывалась, как бы она поступила на месте Сакумо, ведь перед ним тогда стоял очень тяжелый и трудный выбор. И не находила ответа. Возможно, оставив товарищей погибать, Белый Клык завершил бы свою миссию и стал бы ещё больше уважаем в Конохагакуре, но, кто знает, простил бы он себе предательство друзей? Девушка знала людей, которые теряли себя и погибали, предав близких ради «великих идей» или правил, принятых обществом.
А ещё Мине думала о семилетнем Какаши, который стал свидетелем самоубийства отца. Этого мальчика она часто видела в молодом, сильном и привлекательном мужчине, каким был Хатаке, и жалела этого мальчугана всем сердцем.
Оставаясь по вечерам в одиночестве, девушка размышляла о том, как ей нестерпимо хочется всё время обогреть, приласкать, утешить Хатаке, словно ребёнка, подарить ему тепло, понимание, радость и уют, которых не было в жизни одинокого шиноби. Она мечтала, провожать его на миссии и ждать возвращений, а если повезёт, то стать его напарником и ходить на задания вместе с ним. Так было больше возможностей уберечь Какаши от опасностей, и он уже не валялся бы по неделе, две на больничной койке после использования шарингана. Ведь Мине могла бы отдавать ему часть своей жизненной энергии.
Вот только оказалось, что Какаши всё это было не нужно. После воскресного пикника Хатаке, обычно такой доброжелательный и приветливый с Золотоволосой, внезапно к ней переменился.
После того, как он дал девушке каменную подковку, Какаши не только резко отошёл от неё, словно Коноха-сан неожиданно стала ему противна, но и в течение всего дня старался держаться от неё подальше, как от прокаженной. Если Мине обращалась к нему с вопросом, то отворачивался и молчал, как будто не слышал её, даже не произносил своего вечного: «Мааа... Вы что-то сказали?»
На следующий день Мине хотела подойти к нему и спросить, чем она его обидела. Но Хатаке весьма искусно уклонялся от встреч. Он делал вид, что не замечает девушку и ужасно торопится по делам. По очень важным делам. Мине решила, что Какаши не хочет её видеть. И разговаривать не будет! Никогда!
Что было делать, если парень, в присутствии которого замирало сердце, дал ясно понять – он тебя ненавидит? Унижаться? Молить? Просить о капельке внимания? Мине была слишком гордой для этого.
Три дня Золотоволосая даже к Ируке приходила тогда, когда точно знала, что лучшего друга о-ни-сана там не будет, и торопилась уйти, боясь столкнуться с Какаши.
На четвёртый день девушка поинтересовалась у Умино:
- Братик Ирука, что-то сегодня Наруто не было видно и слышно. Ты его не встречал?
- Ты видно не в курсе, милая? Наруто ушёл на задание. Команде № 7 доверили миссию С: сопровождать мастера Тадзуну в его родную деревню. Это в Стране Волн.
- Страна Волн? Это далеко?
- Ну, не очень, - рассмеялся Ирука. – Зато наши юные генины довольны. Наконец-то для них нашлось большое дело. Странно, что Наруто тебе вчера ничего не рассказал. Он собирался зайти к тебе.
- Может, он и заходил ко мне, - предположила Мине, - но меня не было дома.
- Хм… Где же ты была? – поинтересовался Ирука.
Мине пожала плечами. Врать не хотелось. Но нельзя было рассказывать Умино, что последние два дня после тренировок она уходила к водопаду на озере, за стенами деревни. Сидела там, на ветвях дерева, думая об одном джонине, чьи волосы отливали серебром.
А ведь её не раз просили не выходить за ворота Конохагакуре. И Третий Хокаге, и Ирука. Если «Дельфинчик» догадается, что Мине нарушила запрет, то отругает её по полной программе. О том, каким мог быть в праведном гневе сенсей, знали ученики Академии, Котетсу с Изумо и те, кто не во время и не по форме сдавал отчёты. С шиноби, кстати, о-ни-сан ещё церемонился, с ней, как со своими учениками, антимоний и реверансов разводить не будет. Отшлёпает. Надает по шее.
- Сегодня достопочтенный Хокаге разговаривал со мной, - поспешно перевела тему разговора девушка.
- О чём же? – Ирука тут же насторожился. Он был не в курсе.
- Господин Хокаге сказал, что завтра я буду сдавать тесты господам Фумико и Джибо Удо, - ответила Мине.
- Медицинские?
- Да.
Фумико-сан слыл одним из лучших врачей деревни, а имя Удо-сана было овеяно легендами подобно именам трёх знаменитых саннинов. Джибо Удо был знаменитейшим фармацевтом, знатоком трав и химиком. Ирука не смел и мечтать, чтобы такой человек заинтересовался Мине, не смотря на все её способности. Удо очень редко брал учеников. По крайней мере, сейчас был известен только один – Асикава, прозванный за свой бас «Громом».
Но видно Мине справилась с тестами на «отлично», потому что Удо, не дожидаясь, когда девушка официально сдаст экзамены в Академии ниндзя и станет генином, взял её к себе в ученицы. Мало того, руководство больницы предложило работу «поющему демону». Не врачом, конечно, не медсестрой. Золотоволосой вручили, без всякой торжественности и помпы, ведро, тряпки и швабру. Она стала обыкновенной «нянечкой».
Мине нисколько не стеснялась своей новой роли. Напротив, она драила коридоры, палаты и кабинеты так горделиво, как будто ей разрешили охранять первых лиц государства или доверили сопровождение важного документа. Спрятав золото волос под туго накрахмаленную косынку, девушка кормила и поила тех, кто не мог делать этого сам, помогала перевозить больных на перевязки и процедуры, терпеливо успокаивала, утешала посетителей, чьи родные находились в реанимации. Не умел, не мог маленький воин Солнца пройти мимо чужого горя! Даже если эти люди сторонились девушки и относились к ней с неприязнью.
В сутках всего двадцать четыре часа, и растянуть их Мине не могла. Она сильно уставала. Учеба в Академии до обеда, потом дежурства или занятия с Удо-саном, утренние и вечерние тренировки отнимали у девушки немало сил и почти всё время. Так что она практически не мучилась и не переживала из-за Хатаке Какаши, хотя думала о нём постоянно.
Иногда хотелось плакать. И ещё как хотелось! Если бы можно было бы уткнуться в чьё-нибудь дружеское плечо и от души наплакаться, задавая вечные вопросы без ответов: « Почему он меня ненавидит? За что? Что мне теперь делать? Как мне жить ?» Ах, если бы рядом была мама!
В те далёкие времена, когда были живы родные, именно мама была свидетельницей слёз Конохи. Отцу и братьям Золотоволосая никогда не показывала своих слабостей. А Рэн хорошо знала, что её сильная, смелая супердевочка была таким же ребёнком в душе, как малыши Тён и Дзюн.
Но мамы больше не было. И невыплаканные слёзы копились где-то в душе, готовые прорваться в самый неподходящий момент.
Узнав, что Золотоволосую взял к себе в ученицы сам Удо-сан, и она теперь время от времени тренируется вместе с Асикавой, Ширануи ощерился. «Гром» был отъявленным бабником. Даже наличие хорошенькой невесты не мешало ему заводить многочисленные романы. Генма опасался, что «Гром» приударит за Мине.
Видно такие мысли посетили не только голову Ширануи, потому что как-то в баре Шиходани к Асикаве подошли одновременно и медик, и Асума, и Хаяте.
- Слушай, «Гром», - обратился к Асикаве Асума на правах старого знакомого, - ты, конечно, у нас красивый парень и считаешь себя покорителем женщин, но если ты обидишь Мине или сделаешь ей что-нибудь, то разговор будет другим.
Асикава оглядел хмурые лица стоявших вокруг мужчин и расхохотался:
- Могли бы и не предупреждать! Я не сумасшедший, чтобы сражаться с половиной мужского населения нашей деревни. Да и девчонка может за себя постоять, - с этими словами Асикава продемонстрировал синяки на локте. – Вот, после спарринга с Мине-сан. Шустрая, зараза!
- Почем брал? – усмехнулся Хаяте.
- По деньгам.
Улыбка Генмы больше походила на волчий оскал.
Работа Мине в больнице привела к тому, что с ней потихоньку знакомились все шиноби, которые этого хотели. Причём, без всякого посредничества Митараши. К ужасу Ширануи, за ней пытались ухаживать. Правда, Мине отказывалась встречаться и ходить на свидания. Отказывала не обидно, ласково, с мягкой улыбкой, но твёрдо.
Но не смотря на отказы Мине, никто не оставлял своих попыток завоевать эту странную девушку.
Суета вокруг Золотоволосой страшно раздражала Ширануи. Конечно, он не был безумно или сильно влюблён в неё. Девушка ему нравилась. Очень. К его симпатии примешивалось и немного тщеславия. Ведь это же было престижно – стать парнем Мине Конохи! Неплохо было бы обойти всех конкурентов, доказать лишний раз, что Ширануи был первым парнем на деревне. В мечтах Генма видел Коноху-тян сначала своей возлюбленной, а затем и женой. А рядом пара очаровательных малышей! Чем Орочимару не шутит? Они с Мине стали бы самой красивой и удивительной семьёй в Конохагакуре.
Не смотря, на мечты, на свои гонор и апломб, Ширануи всё никак не решался пригласить девушку куда-нибудь, чтобы побыть с ней наедине и объясниться. Он не хотел получить отказ, как все прочие. Это больше ударило бы по его самолюбию, чем по чувствам. Поэтому Генма вёл себя с Мине как хороший друг, рассчитывая со временем, что она, постепенно привыкнув к его постоянному присутствию рядом, узнав его, Ширануи, со всех сторон, в конце концов, решит встречаться с ним. Когда он это предложит.
Генма, как все ниндзя уходил на задания, а там старался не думать о Мине. Кстати, неплохо получалось. Он знал, что, пока рядом с Золотоволосой будут Ирука, Хаяте с Югао, Куренай с Асумой, те же «неразлучники» Котетсу с Изумо, ни один парень не решится ухаживать за девушкой против её собственной воли.
Инциденты такого насильственного ухаживания уже случались. Обычно парень всеми правдами и неправдами, один или с приятелями, разгонял остальных ухажёров понравившейся ему девушки. И та, чтобы не завянуть, как цветок, в гордом одиночестве и не стать объектом для шуток подруг и знакомых, соглашалась быть с ним «парой».
Иногда Ширануи подумывал: не применить ли ему самому этот эффективный жесткий метод? Но Мине, узнав об этом, могла навсегда вычеркнуть его из друзей. Медик знал, что на собственное одиночество ей глубоко наплевать. Да и не осталась бы Золотоволосая в одиночестве!
И Ирука мог какую-нибудь гадость устроить в отместку за названную сестру. Вместе с Котзумами. Эти трое были на всё способны и могли такое учудить! Небо показалось бы с игольное ушко.
Генма надеялся, что когда-нибудь станет для Мине особенным человеком.
Ирука тем временем вернулся к своим обязанностям в Штабе. Он бывал рад, когда Мине заглядывала туда к нему в своё свободное время. Если в комнате распределений миссий никого не было, (такое тоже случалось), они просто болтали о делах и новостях деревни вместе с Котетсу и Изумо. Если же очереди к столам всё удлинялись и удлинялись, а чунинам некогда было и голов оторвать от сдаваемых отчетов, Ирука подсовывал девушке старые документы. С разрешения Хокаге, конечно.
- Тебе тоже придётся писать отчёты, - объяснял он. – Учись, как делать это правильно.
Особо Умино выделял первые варианты отчётов Хатаке. Потому что Ирука заставлял Копирующего переделывать документы о миссиях постоянно. И это было единственным разногласием между друзьями. Записи Хатаке были предъявлены Ирукой, как образец полнейшего равнодушия к документации, частичной безграмотности и… В общем, по мнению Умино, так было нельзя составлять документы, очень важные и необходимые для деревни! И подчерк у Какаши был куриный.
Но именно этими отчётами Мине зачитывалась взахлёб. Она тихо фыркала от смеха над некоторыми оборотами или выражениями речи. Её умиляли наброски и зарисовки на полях: Хатаке неплохо рисовал, не смотря на свою отвратительную каллиграфию. Если можно было бы вместо писанины рисовать отчёты, то Какаши был бы вне конкуренции.
Мине быстро сдружилась с «неразлучниками» Камидзуки Изумо и Хагане Котетсу. «Сладкая парочка» были друзьями детства Умино и много чего могли порассказать девушке о её названном старшем брате, который в детстве и юности был озорником и шутником не хуже Наруто. Воспоминания велись обычно за совместными обедами в уютном кафе, что находилось в квартале Академии, и где кормили совсем по-домашнему и недорого. Ирука посмеивался над рассказами друзей, но себя в обиду не давал. Ему тоже было чем поделиться. Учитель вспоминал не только прошлые, но и нынешние проделки Котзумов. Эти двое то и дело впадали в детство, доводя своими шуточками иных шиноби до белого каления, чем несказанно гордились.
Мине любила бродить по деревне. После дежурств и тренировок она каждый раз возвращалась домой разными улицами. Иногда забредала в прямо противоположную сторону от дома, например, в квартал Хьюг. Девушка уже знала, что в Конохагакуре улицы не имели названий, а дома – номеров. Говорили: «Квартал Академии, дом с зелёной крышей. Северный квартал шиноби, третий дом от угла». Многие кварталы назывались теми же именами, что и кланы, жившие там. Надо ли говорить, что квартал Хатаке был всегда по пути Мине, откуда и куда бы она не шла.
Название квартала всегда удивляло девушку. Она хорошо знала, что Какаши жил в общежитии для шиноби, как и большинство неженатых ниндзя. Много ли было надо одинокому мужчине после тяжёлой и опасной работы? Душ, чтобы смыть пот и грязь, кровать, чтобы выспаться. А вкусно и сытно поесть можно было и в многочисленных кафе и ресторанчиках деревни. В той же «Ичираку-рамен», например.
Почему квартал назывался кварталом Хатаке, если сам он здесь не жил? Может, когда-то семья Какаши жила в этом районе, и привычное название так и осталось? Мине скоро отыскала ответ на эти вопросы.
Возвращаясь поздним вечером после занятий с Удо-саном, девушка по привычке завернула в квартал Хатаке и неожиданно для себя попала в тупик, в котором ещё ни разу не была. В конце тупика высились ворота какого-то дома, и Коноха при свете мигающего одинокого фонаря изумлённо прочитала надпись на столбике у ворот: «Хатаке». Эти иероглифы она знала наизусть, могла написать их с закрытыми глазами. Хатаке. Это был его дом?
Было бесполезно пытаться что-нибудь выяснять в темноте. Поэтому Мине, сгорая от любопытства, ушла, но на следующий день, поскорее покончив с делами, вернулась в тупик, чтобы убедиться, что дом действительно существует, что он не галлюцинация, не иллюзия, а она не сошла с ума.
Ворота, надпись, дом – всё было на месте. И всё было таким печальным, грустным и…одиноким, будто дом стоял где-то в непроходимой чаще леса или в неприступных горах, а не находился среди собственных собратьев, за чьими стенами кипела жизнь. А может как раз из-за этого контраста, ведь во дворе дома Хатаке стояла мёртвая, гулкая тишина, дом и казался таким одиноким? Брошенным?
Сам дом, окруженный с двух сторон крытой верандой, напоминал небольшую шкатулку, одну из тех, что кажутся на вид такими простыми. Но взглянув на них краем глаза, уже было невозможно оторвать взора от строгих и в то же время изысканных линий.
Если за садом, окружавшим дом, давно уже никто не следил, и он рос, как хотел и куда хотел, то за домом ухаживали. Черепица на крыше была в идеальном порядке. Краска на стенах ещё не облупилась. Пол веранды и ступени крыльца не скрипели. Но всё равно чувствовалось, что здесь не живут. Очень-очень давно.
Возможно, Какаши не жил в собственном доме из-за того, что именно здесь покончил жизнь самоубийством Белый Клык. Хотя как дом смог уцелеть двенадцать лет назад при нападении на Конохагакуре Кьюби? Из записей Мине знала, что часть деревни была разрушена, а остальное очень сильно пострадало от пожаров. Мог ли уцелеть тогда дом-шкатулочка? Если нет, то зачем Какаши восстановил его? Восстановил до мельчайших деталей, в этом девушка не сомневалась. Восстановил место смерти своего опозоренного отца. Зачем?
На одном из столбов веранды, подпиравших крышу, Мине увидела зарубки с надписями. Зарубки были глубокими, иероглифы - полустёртыми, читались с трудом, но можно было разобрать: «Какаши – 1 год. Какаши – 2 года. Какаши – 3 года». Семь зарубок сделал Сакумо, отмеряя рост своего единственного сына.
Мине улыбнулась и прикоснулась ладонью к зарубкам. Теперь она знала, почему и зачем восстановил своё родовое гнездо Копирующий ниндзя.
Автор: Юмалаб
Бета:нет
Пейринг: Какаши/ОЖП, Ирука, Наруто, Ширануи, Джирайя и др.
Рейтинг: R.
Жанр: Romance, drama.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Дисклеймер: герои и мир принадлежат великому и могучему Масаши Кишимото.
Саммари: в мире шиноби появляется «поющий демон». Примут ли его в Конохе?
Размещение: хотите тырить? спросите автора.
Критика: критика приветствуется без ругани и мата, сапогами не кидаться, кошек не натравливать.
От автора: мой первый и пока единственный фик. Фикбук - ficbook.net/readfic/1738213
Прологwww.diary.ru/~Yamalab/p171252174.htm
Глава 1. www.diary.ru/~Yamalab/p171252466.htm
Глава 2. www.diary.ru/~Yamalab/p171252660.htm
Глава 3. www.diary.ru/~Yamalab/p171252964.htm
Глава 4.
Глава 4.
Юхи Куренай очень нравилась Золотоволосая. Она хотела бы официально считаться вместо Умино сенсеем «поющего демона», но именно в этот год ей впервые доверили команду из трёх генинов, выпускников из класса Ируки. И она довольствовалась тем, что стала одним из «тайных опекунов», приглядывала за девушкой, даже пыталась перевоспитать её, сделать самой лучшей, идеальной куноичи.
Куренай видела свою младшую подругу тихой, скромной, застенчивой. Совсем как Югао, которая в гражданской жизни была смирной, как овечка. Это всегда подтверждал Гекко Хаяте, помолвленный с "луноцветом" в раннем детстве.
Но Мине была активной, любопытной, языкастой, не хуже Ширануи, словом не вписывалась ни в какие рамки, как и её друг Наруто. А главное, не хотела меняться, не хотела перевоспитываться! Дитя другого мира, она долго жила одна, самостоятельно, полагаясь только на себя, свои собственные силы и суждения, и не собиралась так просто отказываться от своего «Я», только чтобы быть похожей на других девушек деревни. Мине отлично понимала, что, конечно, её поведение, поступки и высказывания иногда сильно шокировали окружающих, но она не могла быть другой. Не хотела.
Когда же Золотоволосая подхватила дурную привычку Хатаке Какаши, Куренай схватилась в ужасе за голову.
Всем было известно, что Копирующий ниндзя постоянно читал книжки из серии «Флирт», таскал их в своей напоясной сумке и, зачитавшись очередной повестью, мог опоздать даже на собрания у Хокаге! Любил человек почитать определенную литературу.
Мине, однажды увидев в руках лучшего друга своего о-нии-сана книги в ярких обложках с необычными названиями и купив несколько книг из этой серии, прочитала их от корки до корки. В итоге стала большой поклонницей Извращённого отшельника, автора «Ича-ича». Правда, девушка не читала их в открытую, при всех, хотя один раз не удержалась и полистала новую, только что купленную книгу, присев на скамейку в парке. Где её и застукала за этим занятием Куренай, гулявшая там с Асумой.
Куренай налетела на девушку, как хищная птица на добычу.
- Как ты можешь такое читать? – возмущенно спросила красноглазая куноичи.
- А что здесь такого? – удивилась Мине.
- Это не чтение для девушки! – объяснила Куренай. – Такие книги читают только извращенцы!
- Значит, господин Хатаке – извращенец? – поинтересовалась Мине.
Куренай притормозила с обвинениями. С одной стороны, Какаши вечно читал писанину Извращенного отшельника, но с другой стороны, его никто и никогда не ловил за какими-нибудь непотребными действиями. Он не подглядывал за женщинами ни в банях, ни на пляжах, не приставал на улицах и не заигрывал, пытаясь познакомиться, не вёл непристойных разговоров. Грубо шутил только в мужской компании. А если и посещал квартал Красных фонарей, то делал это тайком и не извещал об этом никого, как некоторые шиноби. В связях с парнями замечен не был.
- Всё равно, такое читают только парни, - наконец выпалила Куренай.
- За что им такие привилегии? – усмехнулась Мине. – Мне эти книги нравятся, и я их читала, читаю и буду читать! Здесь не написано ничего такого, что могут не знать или не делать взрослые люди.
Золотоволосая не находила в книгах «Ича-ича» ничего отталкивающего или порнографического. Может быть, эротические сцены были описаны слишком натурально, может быть, их было чересчур много, но отношения самих героев всегда были красивы и лиричны, а сюжеты так лихо закручены, что не хотелось отрываться от страниц. В книгах были мысли, (не только о сексе!), и смысл. Не то, что в розовых сказках «Женских романах», которые читало всё женское население Конохагакуре.
К тому же её восхищали иносказания Извращенного отшельника, все эти дротики любви, могучие воины, горшочки с медом, врата жизни и гроты страсти.
Рэн никогда не скрывала от дочери той стороны жизни, которую взрослые прячут от детей до 16 лет, но и не выпячивала её. Естественный здоровый секс у любящих взрослых людей – вполне нормальное явление, и стесняться этого не стоило. Для обитателей мира Двух Начал секс был особым даром жизни, наслаждением, которым нельзя злоупотреблять, но от которого ни к чему и отказываться. Девушка отлично усвоила, что ЭТО должно происходить, во-первых, только у любящих людей, во-вторых, с обоюдного согласия. Других сюжетов в «Ича-ича» не было или книги с более извращенными сюжетами пока не попадали в руки Мине.
А если ещё об ЭТОМ рассказывалось так красиво и изящно, с капелькой нежного смеха, с восхищением перед женской красотой, то читать о таком было особенно приятно.
Куренай покраснела. На свою беду она затеяла воспитательный разговор в присутствии Асумы. А тут ещё вдобавок к ним подошли Хаяте и…Какаши! Последний, слава Ками-сама, был без книги в руках.
- Это безнравственные книги! – выдохнула Юхи.
- Что-то не вижу здесь ничего безнравственного, - заметила Мине. – Просто красивые взаимоотношения между людьми. Ну, немного погони, стрельбы, драк. Но почему это безнравственно? Не пойму.
Хаяте не выдержал и хихикнул.
Какаши, с любопытством разглядывающий обложку новой «Ича-Ича», подумал, что сегодня обязательно заглянет в книжный магазин, чтобы купить новинку, затем с интересом посмотрел на Золотоволосую. Надо же! Девушка, а читает книги Извращенного отшельника и не скрывает этого.
- Вот, например, это, - продолжала защищать полюбившиеся книги Мине и прочитала вслух отрывок о том, как главный герой целует прядь волос любимой женщины. Затем тихо спросила, - Что здесь безнравственного?
Куренай не знала, что и сказать. Она буркнула что-то насчёт развращения девственниц. На что Мине спокойно ответила, что уже давно не девственница, и для неё не секрет, что происходит между мужчиной и женщиной. Или если угодно Куренай-сан, между мужчиной и мужчиной, равно как между женщиной и женщиной.
- Ты читаешь и о таком? – ужаснулась Юхи.
- Иногда, - добила Мине «опекуншу», лукаво блестя глазами.
Не то, чтобы это было правдой, но зато здорово придумано!
Чтобы избежать продолжения разговора на деликатную тему при парнях, Асума побыстрее увел с собою опешившую Юхи.
Пару раз Куренай читала младшей подруге лекции о вреде «Ича-ича», но успеха не добилась. В конце концов, чтение «Любовных игр» - это не сенбон и не сигарета во рту. Вон Асуму тоже никак не отучишь от привычки постоянно курить.
Тем более Умино должен был в первую очередь озаботиться нравственностью своей названной сестрички.
Многие считали Ируку слишком правильным, мол, если ты учитель, то ты всегда следуешь традициям и обычаям. Никто и не подозревал, что у него был более широкий взгляд на многие вещи, чем у тех людей, которых в деревне считали чуть ли не бунтарями. Другое дело, что сенсей этого не афишировал. Во всяком случае, краснеть и падать в обморок от книг «Ича-ича» он не собирался.
Умино лучше других понимал, что Мине была не такой, как все, и воспитывалась совершенно иначе, чем обитатели мира ниндзя. Ирука так же хорошо знал, что, не смотря на определенную свободу в общении с людьми, не смотря, на чтение «Любовных игр», не совместимых с образом идеальной куноичи, Золотоволосая держалась в отношениях с мужчинами более строгих правил, чем иные девушки Конохагакуре. Он подозревал, что очень многие вещи в мире ниндзя девушке были совсем не поняты, а если и понятны, то для неё самой неприемлемы.
Так её постоянно шокировал секс в первый же день знакомства или на первом свидании, хотя Коноха-сан отлично понимала причину таких убыстрённых отношений.
В деревнях шиноби почти все ходили по краю пропасти, могли погибнуть в любой момент. Им некогда было разбираться и копаться «любит - не любит», хотя многие и мечтали о любви на всю жизнь. Дай Ками-сама, если на земле после тебя останется ребёнок. Ты умрёшь, а он будет продолжать твоё дело, твою работу. Мине понимала это, но принять таких норм поведения для себя не могла.
Зная и понимая всё это, Ирука в отличие от Куренай и Югао не читал названной сестре нотаций и лекций, не пытался перевоспитать, а просто знакомил её с традициями и обычаями мира ниндзя. А следовать им или нет - решала сама Коноха.
Мине не представляла себе, что она могла бы открыто бегать за понравившимся ей парнем, как Харуно Сакура. Конечно, Сакура и Ино были ещё совсем юными, но нельзя же вешаться на шею мальчику.
А уж о том, чтобы сказать Хатаке Какаши о своем интересе к нему, не могло быть и речи! Мине лучше откусила бы себе язык, чем проговорилась бы о своих чувствах.
Хатаке не один мучился в своих запутанных и противоречивых чувствах.
Мине тоже не понимала, почему в присутствии Какаши она теряла голову, ей хотелось одновременно и смеяться, и плакать. Не понимая и не осознавая, что полюбила, девушка жила этим незнакомым чувством, пряталась в нем, дышала им, словно хризолида в коконе, готовая вот-вот стать ослепительной бабочкой.
Мине Коноха была из тех, кто в любви шел медленно, но верно. Такие люди не торопили события, не спешили опередить невозможное. Полюбив, они не приближались к своему избраннику, а, наоборот, чуть отдалялись от него, прячась в тень, чтобы собраться с мыслями, разобраться в своих чувствах, присмотреться к тому, кого полюбили. Им, страстным и чистым душам, нужно было время. И если избранник был терпелив и не давил на чувства, то такие люди, как Мине, разобравшись и поняв всё, обрушивались на любимых с такой силой любви и страсти, что это было похоже на извержение вулкана или цунами. Ведь любой шторм рождался от маленькой волны.
Мине не раз слышала о том, что Хатаке очень часто признавались в любви. Популярность! Несколько раз она сама нечаянно становилась невольной свидетельницей таких признаний, и видела, как Какаши реагировал на них. Казалось, Хатаке не приемлет симпатии к себе, ненавидит любой интерес к собственной персоне. Оказаться на месте тех, кто попадал под насмешливые отповеди сереброволосого джонина, ей не хотелось.
Потому девушка, как могла, держала себя в руках, чтобы не выдать свои чувства к сереброволосому шиноби. Общалась с Хатаке так же, как с Гаем, Асумой, Куренай и другими, стараясь ничем не выделять его. С каждым днём узнавала о нём что-то новое.
Молодой мужчина для Мине не был куском камня, из которого можно было высечь всё, что пожелаешь, любой образ, любой характер. Какаши был для Конохи редким и удивительным цветком, который медленно и неторопливо распускал свои лепестки под лучами утреннего солнышка.
Мине быстро разобралась, что, не смотря на внешние холодность и бесстрастность, Хатаке был очень раним, но никогда, как истинный шиноби, не показывал своих чувств и эмоций.
Когда Мине стала названной сестрой Умино, она видела Какаши чуть ли не каждый день. Хатаке и Ирука, не смотря на разницу в возрасте, различия в интересах и предпочтениях, были друзьями и много времени проводили в обществе друг друга, когда удавалось. Дом Ируки был одним из тех мест, где Какаши мог немного расслабляться и быть самим собой. И даже присутствие Мине не могло этому помешать. А девушка пользовалась моментами и наблюдала за ним.
Она уже знала, что Какаши не любил сладкого, острого и темпура, зато обожал суп-мисо с баклажанами и сайру, а в «Ичираку-рамен» всегда заказывал лапшу со свининой. Узнала, что он был очень интересным собеседником, всегда серьёзно и обстоятельно отвечал, если задаваемые вопросы бывали умны и к месту, но не прочь был и пошутить, и посмеяться. Узнала, что левый глаз у него – шаринган, прощальный дар друга и товарища по команде Учихи Обито. Так как Какаши не принадлежал кровно к клану Учиха, то не мог долго смотреть шаринганом, это отнимало у него много сил. Поэтому Какаши прикрывал левую глазницу протектором-хитаем. Узнала, что он часто приходил к памятнику Погибшим Воинам и подолгу стоял там, не замечая времени. На стеле среди многих выбитых имён были имена Обито и Рин, девушки, которая, как поговаривали, любила Хатаке. Возможно, и он её любил до сих пор? Ведь упомянул же как-то Наруто, что все дорогие люди Какаши - сенсея мертвы.
От Хокаге, который время от времени рассказывал своей подопечной различные истории о жителях деревни, девушка услышала об отце Какаши, Хатаке Сакумо по прозвищу «Белый Клык Конохи». Эта история так потрясла Мине, что она почти неделю готовила и приносила к Ируке лишь суп-мисо с баклажанами и жареную сайру с овощами, любимыми блюдами Какаши.
Мине хорошо понимала чувства людей, потерявших родных, понимала, как трудно быть объективным, а главное милосердным при таких обстоятельствах. Сакумо нарушил одно из негласных правил деревни: «Миссия должна быть выполнена, во что бы то ни стало!» Из-за того, что Белый Клык не выполнил задание до конца, начался очередной военный конфликт, погибли люди. Но ведь он спасал товарищей, своих друзей, которые были с ним в одной команде! Друзей, которые потом предали его, обвинили и осудили вместе со всей деревней. Приговорили к смерти.
Мине часто задумывалась, как бы она поступила на месте Сакумо, ведь перед ним тогда стоял очень тяжелый и трудный выбор. И не находила ответа. Возможно, оставив товарищей погибать, Белый Клык завершил бы свою миссию и стал бы ещё больше уважаем в Конохагакуре, но, кто знает, простил бы он себе предательство друзей? Девушка знала людей, которые теряли себя и погибали, предав близких ради «великих идей» или правил, принятых обществом.
А ещё Мине думала о семилетнем Какаши, который стал свидетелем самоубийства отца. Этого мальчика она часто видела в молодом, сильном и привлекательном мужчине, каким был Хатаке, и жалела этого мальчугана всем сердцем.
Оставаясь по вечерам в одиночестве, девушка размышляла о том, как ей нестерпимо хочется всё время обогреть, приласкать, утешить Хатаке, словно ребёнка, подарить ему тепло, понимание, радость и уют, которых не было в жизни одинокого шиноби. Она мечтала, провожать его на миссии и ждать возвращений, а если повезёт, то стать его напарником и ходить на задания вместе с ним. Так было больше возможностей уберечь Какаши от опасностей, и он уже не валялся бы по неделе, две на больничной койке после использования шарингана. Ведь Мине могла бы отдавать ему часть своей жизненной энергии.
Вот только оказалось, что Какаши всё это было не нужно. После воскресного пикника Хатаке, обычно такой доброжелательный и приветливый с Золотоволосой, внезапно к ней переменился.
После того, как он дал девушке каменную подковку, Какаши не только резко отошёл от неё, словно Коноха-сан неожиданно стала ему противна, но и в течение всего дня старался держаться от неё подальше, как от прокаженной. Если Мине обращалась к нему с вопросом, то отворачивался и молчал, как будто не слышал её, даже не произносил своего вечного: «Мааа... Вы что-то сказали?»
На следующий день Мине хотела подойти к нему и спросить, чем она его обидела. Но Хатаке весьма искусно уклонялся от встреч. Он делал вид, что не замечает девушку и ужасно торопится по делам. По очень важным делам. Мине решила, что Какаши не хочет её видеть. И разговаривать не будет! Никогда!
Что было делать, если парень, в присутствии которого замирало сердце, дал ясно понять – он тебя ненавидит? Унижаться? Молить? Просить о капельке внимания? Мине была слишком гордой для этого.
Три дня Золотоволосая даже к Ируке приходила тогда, когда точно знала, что лучшего друга о-ни-сана там не будет, и торопилась уйти, боясь столкнуться с Какаши.
На четвёртый день девушка поинтересовалась у Умино:
- Братик Ирука, что-то сегодня Наруто не было видно и слышно. Ты его не встречал?
- Ты видно не в курсе, милая? Наруто ушёл на задание. Команде № 7 доверили миссию С: сопровождать мастера Тадзуну в его родную деревню. Это в Стране Волн.
- Страна Волн? Это далеко?
- Ну, не очень, - рассмеялся Ирука. – Зато наши юные генины довольны. Наконец-то для них нашлось большое дело. Странно, что Наруто тебе вчера ничего не рассказал. Он собирался зайти к тебе.
- Может, он и заходил ко мне, - предположила Мине, - но меня не было дома.
- Хм… Где же ты была? – поинтересовался Ирука.
Мине пожала плечами. Врать не хотелось. Но нельзя было рассказывать Умино, что последние два дня после тренировок она уходила к водопаду на озере, за стенами деревни. Сидела там, на ветвях дерева, думая об одном джонине, чьи волосы отливали серебром.
А ведь её не раз просили не выходить за ворота Конохагакуре. И Третий Хокаге, и Ирука. Если «Дельфинчик» догадается, что Мине нарушила запрет, то отругает её по полной программе. О том, каким мог быть в праведном гневе сенсей, знали ученики Академии, Котетсу с Изумо и те, кто не во время и не по форме сдавал отчёты. С шиноби, кстати, о-ни-сан ещё церемонился, с ней, как со своими учениками, антимоний и реверансов разводить не будет. Отшлёпает. Надает по шее.
- Сегодня достопочтенный Хокаге разговаривал со мной, - поспешно перевела тему разговора девушка.
- О чём же? – Ирука тут же насторожился. Он был не в курсе.
- Господин Хокаге сказал, что завтра я буду сдавать тесты господам Фумико и Джибо Удо, - ответила Мине.
- Медицинские?
- Да.
Фумико-сан слыл одним из лучших врачей деревни, а имя Удо-сана было овеяно легендами подобно именам трёх знаменитых саннинов. Джибо Удо был знаменитейшим фармацевтом, знатоком трав и химиком. Ирука не смел и мечтать, чтобы такой человек заинтересовался Мине, не смотря на все её способности. Удо очень редко брал учеников. По крайней мере, сейчас был известен только один – Асикава, прозванный за свой бас «Громом».
Но видно Мине справилась с тестами на «отлично», потому что Удо, не дожидаясь, когда девушка официально сдаст экзамены в Академии ниндзя и станет генином, взял её к себе в ученицы. Мало того, руководство больницы предложило работу «поющему демону». Не врачом, конечно, не медсестрой. Золотоволосой вручили, без всякой торжественности и помпы, ведро, тряпки и швабру. Она стала обыкновенной «нянечкой».
Мине нисколько не стеснялась своей новой роли. Напротив, она драила коридоры, палаты и кабинеты так горделиво, как будто ей разрешили охранять первых лиц государства или доверили сопровождение важного документа. Спрятав золото волос под туго накрахмаленную косынку, девушка кормила и поила тех, кто не мог делать этого сам, помогала перевозить больных на перевязки и процедуры, терпеливо успокаивала, утешала посетителей, чьи родные находились в реанимации. Не умел, не мог маленький воин Солнца пройти мимо чужого горя! Даже если эти люди сторонились девушки и относились к ней с неприязнью.
В сутках всего двадцать четыре часа, и растянуть их Мине не могла. Она сильно уставала. Учеба в Академии до обеда, потом дежурства или занятия с Удо-саном, утренние и вечерние тренировки отнимали у девушки немало сил и почти всё время. Так что она практически не мучилась и не переживала из-за Хатаке Какаши, хотя думала о нём постоянно.
Иногда хотелось плакать. И ещё как хотелось! Если бы можно было бы уткнуться в чьё-нибудь дружеское плечо и от души наплакаться, задавая вечные вопросы без ответов: « Почему он меня ненавидит? За что? Что мне теперь делать? Как мне жить ?» Ах, если бы рядом была мама!
В те далёкие времена, когда были живы родные, именно мама была свидетельницей слёз Конохи. Отцу и братьям Золотоволосая никогда не показывала своих слабостей. А Рэн хорошо знала, что её сильная, смелая супердевочка была таким же ребёнком в душе, как малыши Тён и Дзюн.
Но мамы больше не было. И невыплаканные слёзы копились где-то в душе, готовые прорваться в самый неподходящий момент.
Узнав, что Золотоволосую взял к себе в ученицы сам Удо-сан, и она теперь время от времени тренируется вместе с Асикавой, Ширануи ощерился. «Гром» был отъявленным бабником. Даже наличие хорошенькой невесты не мешало ему заводить многочисленные романы. Генма опасался, что «Гром» приударит за Мине.
Видно такие мысли посетили не только голову Ширануи, потому что как-то в баре Шиходани к Асикаве подошли одновременно и медик, и Асума, и Хаяте.
- Слушай, «Гром», - обратился к Асикаве Асума на правах старого знакомого, - ты, конечно, у нас красивый парень и считаешь себя покорителем женщин, но если ты обидишь Мине или сделаешь ей что-нибудь, то разговор будет другим.
Асикава оглядел хмурые лица стоявших вокруг мужчин и расхохотался:
- Могли бы и не предупреждать! Я не сумасшедший, чтобы сражаться с половиной мужского населения нашей деревни. Да и девчонка может за себя постоять, - с этими словами Асикава продемонстрировал синяки на локте. – Вот, после спарринга с Мине-сан. Шустрая, зараза!
- Почем брал? – усмехнулся Хаяте.
- По деньгам.
Улыбка Генмы больше походила на волчий оскал.
Работа Мине в больнице привела к тому, что с ней потихоньку знакомились все шиноби, которые этого хотели. Причём, без всякого посредничества Митараши. К ужасу Ширануи, за ней пытались ухаживать. Правда, Мине отказывалась встречаться и ходить на свидания. Отказывала не обидно, ласково, с мягкой улыбкой, но твёрдо.
Но не смотря на отказы Мине, никто не оставлял своих попыток завоевать эту странную девушку.
Суета вокруг Золотоволосой страшно раздражала Ширануи. Конечно, он не был безумно или сильно влюблён в неё. Девушка ему нравилась. Очень. К его симпатии примешивалось и немного тщеславия. Ведь это же было престижно – стать парнем Мине Конохи! Неплохо было бы обойти всех конкурентов, доказать лишний раз, что Ширануи был первым парнем на деревне. В мечтах Генма видел Коноху-тян сначала своей возлюбленной, а затем и женой. А рядом пара очаровательных малышей! Чем Орочимару не шутит? Они с Мине стали бы самой красивой и удивительной семьёй в Конохагакуре.
Не смотря, на мечты, на свои гонор и апломб, Ширануи всё никак не решался пригласить девушку куда-нибудь, чтобы побыть с ней наедине и объясниться. Он не хотел получить отказ, как все прочие. Это больше ударило бы по его самолюбию, чем по чувствам. Поэтому Генма вёл себя с Мине как хороший друг, рассчитывая со временем, что она, постепенно привыкнув к его постоянному присутствию рядом, узнав его, Ширануи, со всех сторон, в конце концов, решит встречаться с ним. Когда он это предложит.
Генма, как все ниндзя уходил на задания, а там старался не думать о Мине. Кстати, неплохо получалось. Он знал, что, пока рядом с Золотоволосой будут Ирука, Хаяте с Югао, Куренай с Асумой, те же «неразлучники» Котетсу с Изумо, ни один парень не решится ухаживать за девушкой против её собственной воли.
Инциденты такого насильственного ухаживания уже случались. Обычно парень всеми правдами и неправдами, один или с приятелями, разгонял остальных ухажёров понравившейся ему девушки. И та, чтобы не завянуть, как цветок, в гордом одиночестве и не стать объектом для шуток подруг и знакомых, соглашалась быть с ним «парой».
Иногда Ширануи подумывал: не применить ли ему самому этот эффективный жесткий метод? Но Мине, узнав об этом, могла навсегда вычеркнуть его из друзей. Медик знал, что на собственное одиночество ей глубоко наплевать. Да и не осталась бы Золотоволосая в одиночестве!
И Ирука мог какую-нибудь гадость устроить в отместку за названную сестру. Вместе с Котзумами. Эти трое были на всё способны и могли такое учудить! Небо показалось бы с игольное ушко.
Генма надеялся, что когда-нибудь станет для Мине особенным человеком.
Ирука тем временем вернулся к своим обязанностям в Штабе. Он бывал рад, когда Мине заглядывала туда к нему в своё свободное время. Если в комнате распределений миссий никого не было, (такое тоже случалось), они просто болтали о делах и новостях деревни вместе с Котетсу и Изумо. Если же очереди к столам всё удлинялись и удлинялись, а чунинам некогда было и голов оторвать от сдаваемых отчетов, Ирука подсовывал девушке старые документы. С разрешения Хокаге, конечно.
- Тебе тоже придётся писать отчёты, - объяснял он. – Учись, как делать это правильно.
Особо Умино выделял первые варианты отчётов Хатаке. Потому что Ирука заставлял Копирующего переделывать документы о миссиях постоянно. И это было единственным разногласием между друзьями. Записи Хатаке были предъявлены Ирукой, как образец полнейшего равнодушия к документации, частичной безграмотности и… В общем, по мнению Умино, так было нельзя составлять документы, очень важные и необходимые для деревни! И подчерк у Какаши был куриный.
Но именно этими отчётами Мине зачитывалась взахлёб. Она тихо фыркала от смеха над некоторыми оборотами или выражениями речи. Её умиляли наброски и зарисовки на полях: Хатаке неплохо рисовал, не смотря на свою отвратительную каллиграфию. Если можно было бы вместо писанины рисовать отчёты, то Какаши был бы вне конкуренции.
Мине быстро сдружилась с «неразлучниками» Камидзуки Изумо и Хагане Котетсу. «Сладкая парочка» были друзьями детства Умино и много чего могли порассказать девушке о её названном старшем брате, который в детстве и юности был озорником и шутником не хуже Наруто. Воспоминания велись обычно за совместными обедами в уютном кафе, что находилось в квартале Академии, и где кормили совсем по-домашнему и недорого. Ирука посмеивался над рассказами друзей, но себя в обиду не давал. Ему тоже было чем поделиться. Учитель вспоминал не только прошлые, но и нынешние проделки Котзумов. Эти двое то и дело впадали в детство, доводя своими шуточками иных шиноби до белого каления, чем несказанно гордились.
Мине любила бродить по деревне. После дежурств и тренировок она каждый раз возвращалась домой разными улицами. Иногда забредала в прямо противоположную сторону от дома, например, в квартал Хьюг. Девушка уже знала, что в Конохагакуре улицы не имели названий, а дома – номеров. Говорили: «Квартал Академии, дом с зелёной крышей. Северный квартал шиноби, третий дом от угла». Многие кварталы назывались теми же именами, что и кланы, жившие там. Надо ли говорить, что квартал Хатаке был всегда по пути Мине, откуда и куда бы она не шла.
Название квартала всегда удивляло девушку. Она хорошо знала, что Какаши жил в общежитии для шиноби, как и большинство неженатых ниндзя. Много ли было надо одинокому мужчине после тяжёлой и опасной работы? Душ, чтобы смыть пот и грязь, кровать, чтобы выспаться. А вкусно и сытно поесть можно было и в многочисленных кафе и ресторанчиках деревни. В той же «Ичираку-рамен», например.
Почему квартал назывался кварталом Хатаке, если сам он здесь не жил? Может, когда-то семья Какаши жила в этом районе, и привычное название так и осталось? Мине скоро отыскала ответ на эти вопросы.
Возвращаясь поздним вечером после занятий с Удо-саном, девушка по привычке завернула в квартал Хатаке и неожиданно для себя попала в тупик, в котором ещё ни разу не была. В конце тупика высились ворота какого-то дома, и Коноха при свете мигающего одинокого фонаря изумлённо прочитала надпись на столбике у ворот: «Хатаке». Эти иероглифы она знала наизусть, могла написать их с закрытыми глазами. Хатаке. Это был его дом?
Было бесполезно пытаться что-нибудь выяснять в темноте. Поэтому Мине, сгорая от любопытства, ушла, но на следующий день, поскорее покончив с делами, вернулась в тупик, чтобы убедиться, что дом действительно существует, что он не галлюцинация, не иллюзия, а она не сошла с ума.
Ворота, надпись, дом – всё было на месте. И всё было таким печальным, грустным и…одиноким, будто дом стоял где-то в непроходимой чаще леса или в неприступных горах, а не находился среди собственных собратьев, за чьими стенами кипела жизнь. А может как раз из-за этого контраста, ведь во дворе дома Хатаке стояла мёртвая, гулкая тишина, дом и казался таким одиноким? Брошенным?
Сам дом, окруженный с двух сторон крытой верандой, напоминал небольшую шкатулку, одну из тех, что кажутся на вид такими простыми. Но взглянув на них краем глаза, уже было невозможно оторвать взора от строгих и в то же время изысканных линий.
Если за садом, окружавшим дом, давно уже никто не следил, и он рос, как хотел и куда хотел, то за домом ухаживали. Черепица на крыше была в идеальном порядке. Краска на стенах ещё не облупилась. Пол веранды и ступени крыльца не скрипели. Но всё равно чувствовалось, что здесь не живут. Очень-очень давно.
Возможно, Какаши не жил в собственном доме из-за того, что именно здесь покончил жизнь самоубийством Белый Клык. Хотя как дом смог уцелеть двенадцать лет назад при нападении на Конохагакуре Кьюби? Из записей Мине знала, что часть деревни была разрушена, а остальное очень сильно пострадало от пожаров. Мог ли уцелеть тогда дом-шкатулочка? Если нет, то зачем Какаши восстановил его? Восстановил до мельчайших деталей, в этом девушка не сомневалась. Восстановил место смерти своего опозоренного отца. Зачем?
На одном из столбов веранды, подпиравших крышу, Мине увидела зарубки с надписями. Зарубки были глубокими, иероглифы - полустёртыми, читались с трудом, но можно было разобрать: «Какаши – 1 год. Какаши – 2 года. Какаши – 3 года». Семь зарубок сделал Сакумо, отмеряя рост своего единственного сына.
Мине улыбнулась и прикоснулась ладонью к зарубкам. Теперь она знала, почему и зачем восстановил своё родовое гнездо Копирующий ниндзя.
@темы: Какаши, моё, шиноби, проза, аниме, гет, Мине Коноха, музыка души, муки творчества
-
-
29.01.2012 в 06:00Что ж, мы думаем, что Мине Коноха достойна быть генином
Тааак! Очередное атата! В Конохе поменялись правила? С каких пор экзамен на генина сдают так? Почему в гордом одиночестве?
По остальному) Мне нравится)) У тебя свой стиль уже есть)
-
-
29.01.2012 в 11:12Л-ю-ю-ют! ей что, до весны ждать, чтобы сдавать экзамен со всеми и ходить на уроки? если она не станет генином, то как быть с командой № 13 и с миссиями? Я думала, что экзамен на чунина сдают в команде, а чтобы стать генином достаточно сдать техники "раздвоения"( у Наруто она как раз не получалась) и "превращения". Или это не так?
-
-
29.01.2012 в 13:59Смотри сама) Если тебе нужно для истории вот прям шас, то вставь что-то вроде, "ради одаренной ученицы было решено принять экзамен внеурочное время" ну и дальше по тексту. Но я не знаю, что там дальше будет. Быть генином ей жизненно необходимо? Все равно следующее звание получают командами и со всеми странами сразу и ради нее проводить его отдельно не будут
-
-
29.01.2012 в 15:16-
-
29.01.2012 в 15:28-
-
29.01.2012 в 16:34-
-
29.01.2012 в 18:31-
-
29.01.2012 в 19:38-
-
29.01.2012 в 19:47