Свобода - значит жизнь.
Название: Прости, я буду ждать тебя всегда.
Автор: Юмалаб
Бета:нет
Пейринг: Какаши/ОЖП, Ирука, Наруто, Ширануи, Джирайя и др.
Рейтинг: R.
Жанр: Romance, drama.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Дисклеймер: герои и мир принадлежат великому и могучему Масаши Кишимото.
Саммари: в мире шиноби появляется «поющий демон». Примут ли его в Конохе?
Размещение: хотите тырить? спросите автора.
Критика: критика приветствуется без ругани и мата, сапогами не кидаться, кошек не натравливать.
От автора: мой первый и пока единственный фик. Фикбук - ficbook.net/readfic/1738213
Прологwww.diary.ru/~Yamalab/p171252174.htm
Глава 1. www.diary.ru/~Yamalab/p171252466.htm
Глава 2. www.diary.ru/~Yamalab/p171252660.htm
Глава 3. www.diary.ru/~Yamalab/p171252964.htm
Глава 4.www.diary.ru/~Yamalab/p171298470.htm
Глава 5.
Глава 5.
У Хатаке и Умино была традиция: они иногда ужинали или обедали только вдвоём в маленьком семейном ресторанчике. Мало кто из шиноби заглядывал в это тихое и спокойное место, и было приятно посидеть и поболтать, не боясь, что тебя прервут и вклинятся в компанию знакомые, милые, но в данный момент совсем ненужные люди.
В день возвращения команды № 7 Какаши, сдавая отчёт, пригласил Ируку поужинать в их тайном местечке. Обычно во время таких посиделок Хатаке бывал разговорчивым и весёлым. Даже излишне весёлым, потому что распивал бутылочку сакэ – расслаблялся. А что? Имел право себе это позволить!
Но в этот раз Ирука с изумлением заметил, что друг был непривычно тих, задумчив, хотя выпил в одиночку две бутылочки горячительного напитка. Как не пытался расшевелить его сенсей, Какаши был погружен в свои мысли.
- Слушай, Ирука-сенсей, как ты думаешь, у нас в Конохе живут привидения? - неожиданно спросил Хатаке, когда они возвращались домой ночными улицами деревни.
Учитель от удивления даже остановился.
- При...привидения? - переспросил он.
- Ну да, привидения, призраки, - подтвердил Какаши. - В Конохе они существуют?
- Не знаю, - честно признался Ирука. – Не встречал. Что это вы заговорили об этом, на ночь глядя?
- По-моему, у меня побывал призрак, - задумчиво сказал Какаши, поглаживая затянутый тканью маски подбородок.
- Э? – удивился Ирука.
- Зайдём ко мне, покажу.
Ирука бывал у Хатаке в общежитии. Он знал, что Копирующий может и не был таким аккуратистом, как сам Умино, но свою комнату содержал в порядке. Каждая вещь лежала на своём строго определенном месте, не было ни грязной посуды на столе, чем грешил Наруто, ни разбросанного белья, ни завалов мусора. Кстати, и готовил Какаши отлично. Когда хотел.
Попав в знакомую до трещинок на стенах и потолке комнату Хатаке, учитель понял, что имел в виду друг: атмосфера вокруг резко изменилась за время отсутствия Какаши. Раньше здесь было чисто, аккуратно, но неуютно. Теперь буквально всё и вся лучилось и сияло…теплом и любовью! Все вещи, начиная с выпусков «Ича-ича», расставленных в шкафу по названиям и номерам, и заканчивая покрывалом в неизменный «сюрикенчик» и подушкой на кровати, как будто говорили всем своим видом: « С возвращением, любимый! Ты дома! Наконец-то ты вернулся! Тебя здесь так ждали!»
- Понимаешь, я, конечно, убрался перед уходом, - объяснил Какаши, - но не настолько идеально.
Ирука кивнул. Уборка перед уходом на задания – это святое для всех ниндзя.
- И пахнет как-то – замялся Какаши, - не пойму, чем…
Умино несколько раз глубоко вдохнул.
- Лимон! – воскликнул он, распознавая знакомые запахи. – Апельсин! А вот здесь, - Умино указал на кровать, - пахнет как на Новый Год мандаринами и сосной, - задумчиво потёр свой шрам на переносице.
Запахи были смутно знакомы, где-то он уже такое чувствовал.
- Вот видишь! – воскликнул Какаши, включая электрический чайник.
- Почему вы решили, что у вас было приведение? – поинтересовался Ирука, усаживаясь на один из стульев у стола. – Насколько я знаю из книг, после приведений и нежити не остается аромата Нового Года. После них воняет серой или ещё какой-то гадостью.
- А кто, кроме приведений может ко мне заявиться? – удивился Какаши. – Ловушки-то на что?
- Тоже верно, - согласился Ирука. – Никто из ваших поклонников или поклонниц сюда не сунется.
Хатаке, довольный, усмехнулся.
В Конохагакуре, со дня её основания, не было ни одной кражи личного имущества. За такие дела могли и голову отрубить согласно законам. Ловушки же ставились для того, чтобы в отсутствии хозяев никто не копался в их вещах, записях, секретах, словом, во всём том, что называлось личной жизнью. Ну, ещё от шпионов из других стран. Так на всякий случай.
Ловушки в комнате Какаши, насколько знал Ирука, были особенно грозными. В сущности Копирующий ниндзя ничего не скрывал и личной жизни тоже. Скрывать-то было нечего. Но после рьяных преследований некоторых навязчивых влюблённых, Хатаке стал ставить ловушки. Очень сильные.
- Так что, кто кроме призраков, мог у меня побывать и не попасться в ловушки? – поинтересовался Какаши, разливая душистый чай. – Подумай сам. Тем, кто мог бы обойти мои ловушки, - в голосе шиноби-гения послышались нотки гордости, - незачем проникать ко мне и наводить идеальный порядок. Мало того, Ирука-сенсей, на столе были лимоны в меду.
Ирука подавился горячим чаем.
Какаши не любил сладкого или шоколада, но вот перед лимонными дольками в меду устоять не мог никогда. Правда, об этой маленькой слабости Копирующего ниндзя почти никто не знал.
- Извини, что их не предлагаю, - сказал Хатаке, придвигая поближе к другу свежее песочное печенье. – Не удержался, всё сам съел.
Умино не зря работал в Штабе. Там его ценили за необыкновенные аналитические способности, за его умение из обрывков, клочков, кусочков составлять наиболее полную и ясную картину происходящего или предполагаемого хода событий.
Лимоны в меду были последним фрагментом мозаики, которую сенсей складывал в голове, пытаясь понять – кому и зачем понадобилось проникать в дом Какаши, обойдя все изощренные ловушки. И не грозит ли это чем-нибудь деревне. Ирука понял, КТО побывал в квартире джонина-гения. Только вот говорить другу об этом он не стал. Потому что надо было сначала узнать, ЗАЧЕМ этот человек сделал такое.
Через день после разговора с Какаши о приведениях Ирука пригласил на обед Мине. Девушка, искренне радуясь такому событию, (давно они не обедали только вдвоём), весело рассказывала о своих дежурствах в больнице, о занятиях с сенсеем и тренировках с «Громом».
Ирука дождался, пока названная сестра приступила к чаю, и, глядя на неё своими тёплыми глазами, внезапно спросил:
- Коноха-тян, зачем ты залезла к Какаши-сенсею в комнату?
Рука девушки дрогнула, и лужица зелёного чая украсила собой поверхность стола.
- У него кто-то побывал? Почему ты решил, что это я? – тихо спросила Мине, промокая пролитый чай бумажными салфетками.
- Во-первых, только ты добавляешь в полироль для мебели всякие эфирные масла, и любишь цитрусовые ароматы. В твоей квартире постоянно пахнет лимонами или апельсинами. У Какаши-сенсея пахло точно так же, - тихо и спокойно стал приводить свои доводы Ирука. – Во-вторых, я знаю, что ты – достаточно сильный ниндзя, чтобы обойти ловушки Какаши-сенсея.
«Не ловушки, а детский лепет», - подумала девушка, отодвигая недопитый чай и продолжая экзекуцию салфеток. Она чувствовала, что Ирука не сердился. Нет, он просто пребывал в недоумении.
- В-третьих, ты знаешь, что Какаши-сенсей обожает лимонные дольки в меду, хотя терпеть не может сладкого, - закончил Ирука. – Поэтому я и решил, что именно ты проникла к нему в комнату, убралась и оставила лимоны на столе. Зачем, Коноха-тян? Зачем делать это тайно? Вот чего я не могу понять.
Мине по-прежнему тёрла стол салфетками, боясь поднять глаза на названного брата. Глупо! Как же глупо она поступила. Не удержалась и пробралась в комнату Хатаке-сана, зная, что тот на миссии.
Там было так же холодно, как и в сердце Копирующего ниндзя. Так неуютно! Наверное, тяжело возвращаться сюда, домой, где тебя никто не ждёт. Ей вдруг захотелось чем-то порадовать Какаши. Он часто говорил, что в его жизни нет ни тепла, ни уюта. А что если она сделает его жильё таким, каким ей виделся в мечтах их общий дом? Он же всё равно ничего не узнает.
Как глупо всё получилось!
Ирука отобрал у неё вдрызг измочаленные салфетки и, удерживая одной рукой запястье девушки, расплатился за обед. Потом встал и потянул Мине за собой:
- Пойдём!
Они шли по улицам деревни к реке, через памятник Погибшим Воинам и полигон № 3. Ирука по-прежнему держал Мине за руку, как напроказившего ребёнка. Она шла с поникшей головой, усиливая это впечатление, так что прохожие с любопытством и удивлением провожали их глазами: интересно, в чём провинился перед Умино «поющий демон»?
Выйдя на берег реки, Ирука наконец-то отпустил руку девушки и повернулся к ней лицом. Мине стояла перед ним в позе провинившегося озорника: набычившись, опустив голову, закусив губу и сжав кулаки. Молодой учитель невольно улыбнулся. Названная сестра напомнила сенсею его самого в детстве, когда он ждал от старших выговора или взбучку за свою очередную проделку. Точно так же стоят и его ученики, когда он ругает их.
Умино протянул руку и нежно погладил её по густым золотым прядям.
- Что с тобой, милая? – ласково спросил он. – Что это за тайны дворца даймё? Хотела сделать сюрприз, да?
- Нет, - покрутила головой Мине.
- Тогда надо было оставить Какаши-сенсею записку, мол, тут я была, или сказать ему…
- Нет! – сдавленно выкрикнула девушка.
Ирука почувствовал, что она сейчас расплачется. Обеспокоенный, он взял в свои тёплые ладони её лицо и силой приподнял его, заглядывая в бездонные и глубокие, как ночное небо, глаза. Умино хватило доли минуты, секунды, мгновения, чтобы понять всё.
О, Ками-сама! Каким он был слепым глупцом! Почему он решил, что Мине Коноха сможет избежать поголовной участи всех девушек и молодых женщин округи, что она никогда не потянется к его другу, не влюбится в него?
Что было тому причиной, что почти все влюблялись в Копирующего ниндзя? Тайна Хатаке, его маска, скрывающая лицо? То, что он был гением, лучшим и сильным из шиноби всех стран? Его медленная, растянутая речь? Его бархатный голос? Его показное равнодушие? Так или иначе, буквально каждая молодая особа влюблялась в Хатаке. Да что там женский пол! Умино знал немало мужчин, которые пускали слюни от одного вида Копирующего.
А ведь Мине чаще других виделась и говорила с Какаши. Бесспорно, она поняла и оценила его ум, юмор, таланты. Наконец, пусть, мельком, но девушка видела лицо Хатаке.
И вот результат: «поющий демон» влюбился в лучшего друга Умино Ируки!
- Ты влюбилась в него?
- Нет! – всё тот же сдавленный крик.
- Нет? – брови Умино от удивления поползли вверх.
Он выпустил её лицо из своих ладоней.
Девушка резко отвернулась к реке и несколько секунд стояла, молчала, неожиданно поняв, что Ирука в чем-то прав. Она влюбилась? Нет. Она любит? Это любовь? Любовь...
Потом Коноха-сан обернулась к Ируке и печально улыбнулась. У сенсея замерло сердце в предчувствии беды.
- Нет, - спокойно и твердо сказала Мине, а её глаза были полны невыплаканных слёз. – Нет, аники, я не влюбилась в него. Я люблю Хатаке Какаши. Люблю.
Ирука сглотнул. Да, это было серьёзнее и хуже, чем война или стихийное бедствие.
Сенсей знал, что для Мине «влюблённость» и «любовь» были совершенно разными вещами. Влюблённость для неё было мимолетным легким состоянием счастья, приподнятым настроением, эйфорией радости. Девушка могла влюбиться не только в человека, но и в животное, в цветы, в вещи. Влюблённость часто переходила в симпатию, в дружеские отношения, но могла закончиться и ничем.
Любовь для потомка обитателей мира Двух Начал была только одна. Единственная. На всю жизнь. И ею стал Копирующий ниндзя из деревни Скрытого Листа. Лучший друг учителя Умино Ируки. Хатаке Какаши.
- Послушай, - предложил Ирука, - я знаю, что ты сама никогда не скажешь ему об этом. Верно? – Девушка кивнула. – Я все-таки твой названый брат и друг Какаши-сенсея. Поэтому мог бы помочь вам хотя бы поговорить для начала.
Мине подскочила к нему и закрыла ладонью рот Умино.
- Ирука, - попросила она, - дай, честное слово, пообещай мне, что никому и никогда не расскажешь об этом! И в первую очередь не проговоришься господину Хатаке! Я прошу тебя!
- Но почему? Почему? Он ведь одинок, и, возможно, ты ему нравишься, ты же такая красивая, такая умная…
- Нет! Ирука, прошу, обещай, что никому не скажешь об этом! Никому и никогда! Особенно господину Хатаке!
- Хорошо. Обещаю.
- Спасибо, - Мине обняла Умино, уткнувшись лицом в его шею.
Ирука снова погладил её по волосам:
- Сестричка, ответь мне, пожалуйста, почему ты не хочешь, чтобы я немного помог тебе?
Мине отпрянула от него. Горькая улыбка мелькнула на её губах:
- Потому что Хатаке Какаши ненавидит меня.
Умино не стал добиваться от Золотоволосой признания, почему она решила, что Копирующий ниндзя ненавидит её. Он достаточно хорошо узнал Мине, чтобы понять – для этого утверждения у неё могут быть весьма важные причины. Но ведь она могла и ошибиться! Какаши был довольно неординарной личностью, его было трудно понять даже тем, кто давно его знал. Поэтому Ирука решил понаблюдать за Мине Конохой и другом. Роль Купидона в шинобской жилетке он всегда успеет сыграть.
Мине была отличной куноичи. Если бы она сама не сказала учителю о своих чувствах к Хатаке, то он бы ни за что не догадался бы о том, что Мине любит Какаши. Но именно теперь Ирука стал замечать и примечать кое-какие особенности, выдающее любовь девушки с головой. О чувствах самого шаринганистого гения можно было только гадать. В скрытности своих эмоций он не уступал Мине. Правый глаз, единственный видимый на лице, почти ничего не выражал.
Всё же сенсей быстро заметил, что Какаши избегал Мине. Ага, поэтому она решила, что он её ненавидел!
Но, избегая встреч с девушкой, Хатаке всегда наблюдал за ней издалека. Мало того, Золотоволосая так сильно привлекала и интересовала Героя Шарингана, что в такие моменты он отрывался от своих «Ича-ича». Случай небывалый! Такого вообще никогда не было, сколько знал Ирука Какаши. Ведь даже тренировки своих генинов он умудрялся проводить с книгой в руках, не отрываясь от буйных фантазий Эро-саннина.
Но подойти и спросить друга, как он относится к Мине, Ирука не решался. Кто его, сумасшедшего шиноби, знает, как он отреагирует на такой вопросик и что ответит? Посмеётся? Сведёт всё в шутку? Для Умино чувства «поющего демона» была серьёзной вещью. Ирука мог и поссориться с лучшим другом, если бы тот решил посмеяться над любовью Конохи-тян.
Беда была в том, что Какаши не хотел помнить обычных семейных отношений, согретых любовью, нежностью, лаской и взаимной симпатией. Ирука до девяти лет жил с любящими его родителями, получил хоть небольшую, но частичку семейного счастья. И то до сих пор не смог создать свою собственную семью. А Копирующему ниндзя даже такой частички не досталось.
Матери он не знал, она умерла вскоре после родов. Никогда женские тёплые руки не касались маленького Какаши, не ерошили, не ворошили его серебряных вихров. Никогда он не слышал ни одной колыбельной песни, спетой женским голосом. Да, у него был очень любящий отец, герой всей деревни, который, как мог, скрашивал детство своему единственному любимому сыну. Отцом, прославленным не меньше легендарных саннинов, гордился бы каждый. Но ребёнку была нужна и мать!
В семь лет маленький Какаши лишился и отца. Опозоренный Белый Клык Конохи покончил жизнь самоубийством, а его сын за одну ночь стал взрослым. Одиноким. Забывшим, что такое уют, тепло. Любовь.
С тех пор Хатаке Какаши никого не подпускал к себе близко, закрыл душу на замок. Лишь однажды он сделал исключение, (нельзя же было быть всё время одному?), а потом в течение долгих лет его сердце снова плакало кровавыми слезами.
Он заново научился дружить с мужчинами. Женщины же были для него или напарницами по миссиям, или только знакомыми, или секс-парнёршами. Исключений не было. Напарницы, не все, приравнивались к «своим парням», а при них и крепкое слово можно было сказать. Жёны и сёстры напарников, хозяйки магазинчиков и кафе, куда заглядывал Копирующий, входили в круг знакомых. С ними Хатаке бывал предельно вежлив и только. С одной и той же секс-парнершей Какаши старался не спать дважды, чтобы они не возомнили невесть что.
«Своими парнями» для Хатаке были только Юхи Куренай и Удзуки Югао, служившая в АНБУ. Митараши Анко этой чести так и не удостоилась, хотя и старалась изо всех сил. Если в компании была Анко, Хатаке вел себя немного замкнуто, никогда с ней не шутил и не отвечал на её подколы.
Но кем была для него Мине Коноха? Знакомой? Но Ирука хорошо помнил, как необидно смеялся и подшучивал Какаши над его названной сестрой, как не стеснялся при ней снимать маску во время еды. «Свой парень»? Но Хатаке никогда не допускал при Мине тех вольных, забористых, истинно мужских словечек, которые позволял себе в обществе Югао и Куренай. Секс-парнёршей Коноха не была для него точно. Пока не была.
Как смотрят на женщину, с которой не прочь покувыркаться в постели? С вожделением. С похотью. Со страстью! У Хатаке этого и в помине не было. Ширануи смотрел на Мине с большим желанием во взоре, чем Копирующий ниндзя. Какаши взирал на девушку с какой-то нежной горечью, ласковым сожалением, будто она была недосягаемой мечтой, видением, мелькнувшим сквозь серебряную сеть дождя. В его взглядах не было вожделения и похоти. Страсть и желание? Может, Ирука их просто не замечал.
Хатаке пытался на миссии не думать о Мине, но удавалось плохо.
Задание С было не таким простеньким, каким показалось с первого взгляда. Обычное сопровождение обернулось настоящей работой телохранителя, и это, имея на руках трёх неопытных генинов, о чьей безопасности тоже надо было позаботиться. Но «детки» оказались не так просты. Больше других удивил Наруто. Мине оказалась права: в мальчишке были способности и потенциал отличного шиноби. Глядя на неугомонного блондина, Хатаке волей- неволей вспоминал его старшую подругу.
Какаши признавался самому себе, что страшно соскучился по Золотоволосой. Соскучился по их общим вечерам в доме Ируки. Соскучился по лёгким невесомым прикосновениям и ясным тёплым взглядам чёрных глаз. Он скучал по её звонкому смеху и хрустальному голосу, когда девушка вполголоса что-то напевала про себя. Хатаке скучал по тем странным блюдам, которая она готовила, по ароматному чаю, который умела заваривать только Мине.
Увидев мельком Мине Коноху в больнице, куда пришёл на обследование после миссии, Какаши внезапно понял, что ни время, ни расстояния никогда не помогут ему забыть девушку, выкинуть из головы своё желание быть рядом с ней. Хатаке ещё больше захотел привязать её к себе и привязаться самому. Он осознал, что ему нужны не только её гибкое сильное тело, объятия, поцелуи. Нет, ему нужна была она вся: мысли, сердце, душа. Он жаждал всю Коноху! Всю целиком!
Пусть! Да, пусть это будет глупая дурацкая влюблённость, которой он всю жизнь избегал и которой так боялся. Пусть опять бы замирало сердце. Пусть! Лишь бы Мине была рядом, улыбалась ему, как раньше. Лишь бы снова почувствовать этот нежный аромат яблок и мёда. Аромат Мине Конохи.
Вернувшись с миссии, Какаши всё ждал, когда же кто-то из их общих знакомых скажет ему, что Мине и Ширануи встречаются. Ждал со страхом. Он по-прежнему не хотел соперничества с Генмой. Но в то же время Хатаке понимал, что сделает всё, чтобы разлучить Золотоволосую с любым парнем, даже с Ширануи. Мине была ему необходима! Не только как друг или просто знакомая. Как желанная женщина.
Прошлого не вернуть. Это Хатаке прекрасно знал. Он сам разрушил их чудесные дружеские отношения. Испугавшись собственных чувств, он отдалился от неё, делая вид, что не замечает, не видит. И как теперь, после такой нанесенной обиды, можно было опять подойти к Золотоволосой, как ни в чём не бывало здороваться, разговаривать, улыбаться? Это было просто невозможно! Впервые в своей жизни Копирущий ниндзя не знал, что ему делать.
А тут ещё Узумаки на каждой тренировке, на каждой миссии без конца болтал о своей старшей подруге, обсуждая с Сакурой легендарного сенсея Мине и «Грома». Хатаке, зная репутацию Асикавы, не мог ни на чём сосредоточиться: ни на новом выпуске «Ича-Ича», ни на обучении собственных учеников.
В один из дней Какаши, плюнув на всё, отправился понаблюдать за тренировкой Асикавы и Золотоволосой.
Хатаке отлично маскировался, но Мине и Асикава сразу же засекли его, ведь « Гром» был опытным ниндзя, не хуже самого Копирующего ниндзя. Девушка же всегда чувствовала местоположение Какаши в границах деревни, хотя никогда и никому этого не показывала. Она немного удивилась: зачем он здесь появился? Что хотел?
Вечером Асикава столкнулся с Какаши в «Трубке Сандайме» и окликнул его:
- Привет! Что, Копирующий, ты тоже будешь меня предупреждать насчет Мине Конохи?
- С чего ты это взял? – пожал плечами Какаши.
- С того, что ты сегодня всю нашу тренировку проторчал в кустах, наблюдатель хренов!
Какаши немного подумал и спросил:
- Много было предупреждений?
- Каждый второй мне сообщает, что Мине Коноха не объект для сексуального домогательства, - улыбнулся «Гром». – Как будто я сам этого не знаю.
- Да я, в общем-то, хотел просто посмотреть, - объяснил Какаши свои прятки в кустах.
- Посмотрел? – оживился Асикава.
- Угу.
- И как?
- Впечатляет.
- Ещё бы! – расплылся в улыбке Асикава. – Знаешь, какая это девчонка? Суперская! Прирожденная куноичи! Поверь, Какаши, не пройдет и года, как Мине переплюнет не только Куренай и Анко, но и меня. А может и тебя... У неё такой огромный потенциал!
Какаши усмехнулся над восторгами знакомого, но кивнул головой. Сегодняшней тренировки было достаточно Копирующему ниндзя, чтобы понять: Золотоволосая действительно сможет дойти до его уровня. Со временем.
Откуда Хатаке и Асикаве было знать, что на тренировках с «Громом» Мине демонстрировала очень мало из того, что умела? Да и вообще не показывала полностью своей силы. Только по утрам, когда она тренировалась в тайдзюцу со своими клонами, девушка выкладывалась по полной.
Когда-то одну из таких утренних тренировок увидел Удо-сан. Химик и до этого подозревал, что «поющий демон» не так слаб, как хотел бы казаться.
Когда Удо поделился своим открытием с Хокаге, тот ему ответил:
- Всё правильно, Удо-кун. Почему девочка должна доверять нам больше, чем мы ей? Вспомни, как погибла её семья. В её жизни было достаточно моментов, когда друзья или хорошие знакомые становились врагами. Мы окружили её «тайными опекунами», ждем, когда она хоть чем-то выдаст себя, как засланный шпион. Но ждем, мне кажется, напрасно.
- Думайте, она знает о «тайных опекунах»?
- Догадывается, это точно. Вдруг все очень просто? Что если Мине Коноха не чей-то шпион? А девушка-сирота без дома, без семьи? И ей ничего не надо, кроме дома, куда можно возвращаться, и друзей, которым можно доверять? Я не зря поручил опеку над ней Умино Ируке. Ты читал его отчеты?
- Да. Хокаге-сама. Вы не будете возражать, если после медицинских тестов, я возьму Мине Коноху в ученицы?
- Я-то не буду. Но как посмотрят на это другие?
К удивлению Удо и самого Сарутоби старейшины разрешили химику взять Золотоволосую в ученицы. Митокадо Хомура и Утатане Кохару весьма благосклонно относились к Мине. Девушка никогда не упускала случая почтительно расспросить их о старых временах, прежних миссиях и как, по их мнению, стоило поступать в той или иной ситуации. Ей действительно было все это интересно.
Шимура Дандзо был единственным из руководства деревни, кто практически полностью игнорировал существование Мине. Он прекрасно понимал, что его протесты против дочери Куроширо Мисао были бесполезны, потому и молчал. Но Мине ощущала, что этот человек ненавидел её. Ненавидел и боялся. Будь его власть в деревне, Дандзо выгнал бы Золотоволосую из Конохогакуре. Мало того, объявил бы её преступницей, и многие «охотники за головами» ловили бы девушку, вынуждая её покинуть мир шиноби. Впрочем, достать человека можно было и по-другому.
Золотоволосая очень любила цветы и часто заглядывала в магазин «Яманака». Ино, помогавшая родителям в торговле цветами, всегда с любопытством посматривала на «поющего демона», а однажды девушки разговорились о символике цветов и об искусстве составления букетов. С тех пор они частенько болтали о всяких пустяках.
Ино всегда была в курсе всех деревенских событий и происшествий, а главное – обожала делиться новостями и собственными домыслами со всеми, кто хотел её слушать. Иноичи, отец девочки, как-то раз сделал ей замечание, сказав, что болтун – находка для шпиона. Тогда Ино стала «сплетничать» только с теми, кого касались новости или с теми, кому доверяла. Мине она доверяла.
Так что Золотоволосая нисколько не удивилась, когда, войдя в магазин, увидела шушукающихся Ино и Сакуру. У обеих девчонок горели глаза как у кошек, унюхавших миску со сметаной: новость была явно свежей, сиюминутной! М-р-р!
- Ой, Мине-сан, - обрадовалась Ино, заметив старшую подругу. – Пришли за цветами?
- Да, Ино. Прежние завяли. Появилось что-нибудь новое?
Ино уже знала, что Мине очень нравилось покупать цветы в горшках. Особенно её привлекали необычные постоянно цветущие растения.
- Оранжевые фуксии будут только через неделю, папа вам оставит одну, как вы и заказывали, - ответила Ино.- А новое только вот это, - и она указала на зелёные колючки, поставленные на самый солнцепёк, - говорят, из Страны Ветра. Растут в пустыне.
- Какие симпатичные ёжики, - улыбнулась Мине.
После её слов девочки тоже с интересом поглядели на кактусы, хотя до этого обе решили, что в доме таким колючим и капризным созданиям не было места.
- Особенно вот этот, - Мине указала на один из кактусов. – Вам он никого не напоминает?
Сакура наморщила лоб, пытаясь представить в колючке черты кого-нибудь из знакомых. Лукаво улыбаясь, Золотоволосая попросила у Ино клочки оберточной бумаги нескольких цветов, ножницы и черный фломастер. Через несколько минут девочки расхохотались: зелёный ёжик с задорным белым хохолком на макушке превратился в Хатаке-сана.
- Вылитый Какаши-сенсей!- заметила Сакура.
- Кстати, о Какаши-сенсее. Слышали новость, Мине-сан? – Ино не терпелось поделиться сногсшибательным событием. – У него появилась девушка!
- Да что ты? – побледневшая Мине чуть не уронила горсть монет, расплачиваясь за свою розу. – С чего вы это взяли?
- Не верите? – чуть надулась Ино.
- Верю, но…
Сакура, потрясая своим только что купленным букетом ромашек, вытащила Золотоволосую из магазина и рукой указала куда-то вдаль:
- Смотрите сами!
Мине увидела в конце улицы Какаши. Он неторопливо шёл рядом с девушкой в светлом кимоно и о чём-то дружелюбно с ней беседовал. На какую-то долю секунды в глазах Мине потемнело. Она непроизвольно сжала свой цветок, и шипы розы тут же вонзились ей в кожу ладони, отрезвляя и напоминая, что нельзя показывать своих чувств, а улица не лучшее место для слез.
- А знаете, какая она красивая! – восторженно воскликнула розоволосая девочка. – Ужасно красивая!
- Я рада за твоего учителя, - сказала Мине, продолжая улыбаться.
Но Сакура уже её не слушала. Заметив своих напарников по команде, которые судя по всему следили за Хатаке и его спутницей, девочка побежала к ним.
Мине повернулась и пошла в противоположную сторону. Она не хотела ещё раз увидеть Какаши с девушкой. Боялась, что не выдержит, сорвется и разнесет половину деревни. Золотоволосая брела по улицам, не понимая, куда и зачем идет.
Команда № 7 продолжала следить за своим наставником. Было интересно сунуть носы в личную жизнь учителя, о которой они практически ничего не знали. За исключением того, что Какаши-сенсей был одним из извращенцев Конохагакуре, потому что читал «Ича-Ича». Вот было бы здорово разузнать всё хорошенько и на завтрашней тренировке показать, что они могут при случае раскопать о великом Копирующем ниндзя всё, что захотят.
Наруто с Сакурой надеялись, что Какаши-сенсей обязательно снимет маску в обществе «своей» девушки. Что прячет под своей маской Хатаке интересовало и его учеников. Предположения строились самые разные. Сакура считала, что у сенсея толстые выпяченные губы. Наруто выдвигал версию, что у Хатаке зубы, как у кролика, или малюсенький девичий ротик. Саске склонялся к тому, что наставник просто скрывал шрамы. Но это было отвергнуто чуть ли не с негодованием: многие шиноби ходили со шрамами на лице и гордились этим.
Между тем Какаши и девушка в светлом кимоно, проблуждав по улицам деревни, очутились в парке. Они остановились под высоким деревом, на которое тут же, (тихо и незаметно!), взгромоздилась команда № 7, в надежде увидеть и услышать что-нибудь.
Увидеть можно было только макушки голов, стоявших под деревом, а услышать… Практически ничего невозможно было услышать, потому что Наруто без конца ерзал на своем месте и без конца шептал, что надо бы подобраться ещё ближе. Сакура из последних сил сдерживалась, чтобы не задать блондину взбучку за такое поведение во время слежки. Им удалось узнать только имя девушки – Ханаре. Для Харуно Сакуры этого было недостаточно, чтобы утереть нос Яманака Ино, которая первая углядела Хатаке с девушкой.
В конце концов, Наруто довертелся. Он не удержался и рухнул вниз, увлекая с собой и Сакуру, и Саске. Погибать от шарингана сенсея лучше вместе.
- Эй, вы, трое! – сурово окликнул Какаши своих учеников, помогая подняться своей спутнице и поправляя хитай на левом глазу.
Он готов был растерзать генинов. При падении команда № 7 толкнула своего сенсея прямо в объятия к Ханаре, (это ещё вопрос – кто кого обнимал!), мало того Хатаке умудрился коснуться губ девушки ртом. Пусть через маску, но поцелуй состоялся.
Правда этот невольный поцелуй открыл Какаши тайну его спутницы. Уже хорошо. Главное, чтобы она об этом не догадалась.
- М-м-мы это…сенсей… - забормотал Наруто, посматривая по сторонам и пытаясь сообразить, как выпутаться из создавшегося положения.
Мальчик не нашел ничего лучшего, как выдернуть букет ромашек, так оберегаемый Сакурой, из пальцев напарницы и протянуть его:
- Поздравляем!
Ханаре зарделась от смущения, но приняла цветы и поблагодарила:
- Спасибо!
- Позвольте и мне вас поздравить, - внезапно раздался спокойный хрустальный голос.
Какаши почувствовал, как по телу побежали мурашки. Не может быть! Мине Коноха! Что она тут делает? И как долго она здесь? Что успела увидеть?
Мине стояла позади Ханаре, в нескольких шагах. Бродя по деревне, она забрела в парк и долго сидела на скамейке, пытаясь справиться с бушевавшим в душе пожаром. Её не заметили ни Хатаке с Ханаре, ни команда № 7. Девушка не собиралась за кем-то следить или что-то подслушивать. Она хотела, когда все уйдут отсюда, вернуться домой и выплакаться. Только и всего!
Но она стала свидетельницей и полета генинов с дерева, и объятий Хатаке с его спутницей. Подойдя и услышав поздравления Наруто, Мине решила, что Какаши познакомил учеников со «своей девушкой», а те в свою очередь поздравили «влюбленную пару». К этому времени она уже крепко держала себя в руках и не боялась, что натворит глупостей или превратится в парковый фонтан.
Девушка, стоявшая рядом с Какаши, была очень миленькой. Нет, Сакура была права, она была очень красивой, ужасно красивой, раз он выбрал её. Она, наверное, похожа на Рин. Ведь по воспоминаниям и рассказам Сандайме у напарницы Хатаке были карие глаза, как у этой незнакомки. И ей так шло кимоно! В нем она была похожа на очаровательную куколку. Одну из тех, что стояли на полках в лавке дядюшки Ёри.
Мине отлично знала, что ей самой не шли кимоно. Югао и Куренай как-то наряжали Коноху-тян в свои праздничные наряды, пробовали сделать из неё «девушку мира шиноби». Но Югао опять сказала, что это – не стиль Золотоволосой.
Анко высказалась грубее, но проще: «Жуть!». Правда, она попыталась уговорить Мине научиться носить кимоно, потому что «парням нравится женственность». Тогда Мине ответила, что на парней ей плевать.
С некоторых пор «поющего демона» стали раздражать некоторые высказывания Митараши и попытки старшей подруги свести её с кем-то из холостых шиноби. Кем её считала Анко? Глупышкой без собственных мозгов, которой надо было руководить?
Насчет одежды Мине была непритязательна. Было бы чисто, удобно и ладно. В шкафу у неё хранились топики, шорты, футболки, джинсы, всевозможные джемпера и свитера. Особенно девушки нравились форменные шаровары шиноби. Незаменимая вещь для тренировок! Только бинты Мине предпочитала носить в сумке, а не на собственном теле, так было гигиеничнее.
Рукодельница Куренай быстро помогла младшей подруге освоить швейную машинку. Так что теперь по вечерам Мине трудилась над праздничной "камисой", которую хотела одеть на праздник Танабата. Всё надо было продумать до мелочей: цвета ткани, узор вышивки, украшения. Чурадары, брючки со складочками внизу, сшились быстро, а вот с верхней частью, яхали, похожей на платье с высокой талией и сильно расклешенной юбкой, предстояло потрудиться. К наряду прилагались широкий шарф и длинный плащ небесного цвета, без рукавов, но с капюшоном, так же расшитых золотой канителью, бусинами.
Смотреться будет не хуже праздничных расписных кимоно, передающихся из поколения в поколение.
Была ли Мине женственной в своих повседневной одежде? Она считала, что нет. Во всяком случае, до этой «куколки» в кимоно ей было далеко-далёко.
- Поздравляю вас, - повторила Мине и протянула «девушке Хатаке Какаши» свою розу.
Ханаре выглядела ещё более изумленной и удивленной, чем застывший столбом Хатаке. Она никогда не видела такой странно-красивой девушки. Одни только золотые волосы чего стояли. А какие были глаза! Огромные. Бездонные. Черные. В них можно было утонуть!
Ханаре приняла цветок и пролепетала:
- Спасибо!
- Прошу вас, позаботьтесь о господине Хатаке, - попросила Мине, прикасаясь к своему лбу сложенными ладонями и склоняясь в изящном поклоне.
Так и не посмотрев на Какаши, Золотоволосая выпрямилась и, не торопясь, пошла прочь. Главное для неё сейчас было добраться до дома и выплакаться без свидетелей. Одной.
- Какая девушка! – восхищенно прошептала Ханаре, глядя ей вслед.
Хатаке наконец-то очнулся от столбняка и как-то беспомощно посмотрел на учеников. Он не собирался ничего им объяснять, как и другим жителям деревни. Его просто попросили побыть с Ханаре день и выяснить, почему у той не было никаких воспоминаний о собственной стране и деревне. Зато были воспоминания о Хатаке, когда тот был подростком-джонином. Сам-то он так и не смог вспомнить девочку, которую когда-то давно нес на спине и учил смотреть на облака, отыскивая в них сходство с образами дорогих людей. Почему все решили, что он влюбился в куноичи, пришедшую шпионить в Страну Огня? Почему?
Какаши взял розу из рук Ханаре и увидел на шипах и вокруг них какие-то темные пятна. Кровь? Откуда? Скулы мгновенно затвердели под маской, пальцы сжались в кулаки, сминая стебель хрупкого цветка, когда мужчина посмотрел в спину гордо удаляющейся Мине. «Ты все не так поняла! – захотелось крикнуть ему. – Мне никто не нужен, кроме тебя, Коноха! Только ты! Ты! Ты!»
Но не крикнул. Сдержался.
Автор: Юмалаб
Бета:нет
Пейринг: Какаши/ОЖП, Ирука, Наруто, Ширануи, Джирайя и др.
Рейтинг: R.
Жанр: Romance, drama.
Размер: макси.
Статус: в процессе.
Дисклеймер: герои и мир принадлежат великому и могучему Масаши Кишимото.
Саммари: в мире шиноби появляется «поющий демон». Примут ли его в Конохе?
Размещение: хотите тырить? спросите автора.
Критика: критика приветствуется без ругани и мата, сапогами не кидаться, кошек не натравливать.
От автора: мой первый и пока единственный фик. Фикбук - ficbook.net/readfic/1738213
Прологwww.diary.ru/~Yamalab/p171252174.htm
Глава 1. www.diary.ru/~Yamalab/p171252466.htm
Глава 2. www.diary.ru/~Yamalab/p171252660.htm
Глава 3. www.diary.ru/~Yamalab/p171252964.htm
Глава 4.www.diary.ru/~Yamalab/p171298470.htm
Глава 5.
Глава 5.
У Хатаке и Умино была традиция: они иногда ужинали или обедали только вдвоём в маленьком семейном ресторанчике. Мало кто из шиноби заглядывал в это тихое и спокойное место, и было приятно посидеть и поболтать, не боясь, что тебя прервут и вклинятся в компанию знакомые, милые, но в данный момент совсем ненужные люди.
В день возвращения команды № 7 Какаши, сдавая отчёт, пригласил Ируку поужинать в их тайном местечке. Обычно во время таких посиделок Хатаке бывал разговорчивым и весёлым. Даже излишне весёлым, потому что распивал бутылочку сакэ – расслаблялся. А что? Имел право себе это позволить!
Но в этот раз Ирука с изумлением заметил, что друг был непривычно тих, задумчив, хотя выпил в одиночку две бутылочки горячительного напитка. Как не пытался расшевелить его сенсей, Какаши был погружен в свои мысли.
- Слушай, Ирука-сенсей, как ты думаешь, у нас в Конохе живут привидения? - неожиданно спросил Хатаке, когда они возвращались домой ночными улицами деревни.
Учитель от удивления даже остановился.
- При...привидения? - переспросил он.
- Ну да, привидения, призраки, - подтвердил Какаши. - В Конохе они существуют?
- Не знаю, - честно признался Ирука. – Не встречал. Что это вы заговорили об этом, на ночь глядя?
- По-моему, у меня побывал призрак, - задумчиво сказал Какаши, поглаживая затянутый тканью маски подбородок.
- Э? – удивился Ирука.
- Зайдём ко мне, покажу.
Ирука бывал у Хатаке в общежитии. Он знал, что Копирующий может и не был таким аккуратистом, как сам Умино, но свою комнату содержал в порядке. Каждая вещь лежала на своём строго определенном месте, не было ни грязной посуды на столе, чем грешил Наруто, ни разбросанного белья, ни завалов мусора. Кстати, и готовил Какаши отлично. Когда хотел.
Попав в знакомую до трещинок на стенах и потолке комнату Хатаке, учитель понял, что имел в виду друг: атмосфера вокруг резко изменилась за время отсутствия Какаши. Раньше здесь было чисто, аккуратно, но неуютно. Теперь буквально всё и вся лучилось и сияло…теплом и любовью! Все вещи, начиная с выпусков «Ича-ича», расставленных в шкафу по названиям и номерам, и заканчивая покрывалом в неизменный «сюрикенчик» и подушкой на кровати, как будто говорили всем своим видом: « С возвращением, любимый! Ты дома! Наконец-то ты вернулся! Тебя здесь так ждали!»
- Понимаешь, я, конечно, убрался перед уходом, - объяснил Какаши, - но не настолько идеально.
Ирука кивнул. Уборка перед уходом на задания – это святое для всех ниндзя.
- И пахнет как-то – замялся Какаши, - не пойму, чем…
Умино несколько раз глубоко вдохнул.
- Лимон! – воскликнул он, распознавая знакомые запахи. – Апельсин! А вот здесь, - Умино указал на кровать, - пахнет как на Новый Год мандаринами и сосной, - задумчиво потёр свой шрам на переносице.
Запахи были смутно знакомы, где-то он уже такое чувствовал.
- Вот видишь! – воскликнул Какаши, включая электрический чайник.
- Почему вы решили, что у вас было приведение? – поинтересовался Ирука, усаживаясь на один из стульев у стола. – Насколько я знаю из книг, после приведений и нежити не остается аромата Нового Года. После них воняет серой или ещё какой-то гадостью.
- А кто, кроме приведений может ко мне заявиться? – удивился Какаши. – Ловушки-то на что?
- Тоже верно, - согласился Ирука. – Никто из ваших поклонников или поклонниц сюда не сунется.
Хатаке, довольный, усмехнулся.
В Конохагакуре, со дня её основания, не было ни одной кражи личного имущества. За такие дела могли и голову отрубить согласно законам. Ловушки же ставились для того, чтобы в отсутствии хозяев никто не копался в их вещах, записях, секретах, словом, во всём том, что называлось личной жизнью. Ну, ещё от шпионов из других стран. Так на всякий случай.
Ловушки в комнате Какаши, насколько знал Ирука, были особенно грозными. В сущности Копирующий ниндзя ничего не скрывал и личной жизни тоже. Скрывать-то было нечего. Но после рьяных преследований некоторых навязчивых влюблённых, Хатаке стал ставить ловушки. Очень сильные.
- Так что, кто кроме призраков, мог у меня побывать и не попасться в ловушки? – поинтересовался Какаши, разливая душистый чай. – Подумай сам. Тем, кто мог бы обойти мои ловушки, - в голосе шиноби-гения послышались нотки гордости, - незачем проникать ко мне и наводить идеальный порядок. Мало того, Ирука-сенсей, на столе были лимоны в меду.
Ирука подавился горячим чаем.
Какаши не любил сладкого или шоколада, но вот перед лимонными дольками в меду устоять не мог никогда. Правда, об этой маленькой слабости Копирующего ниндзя почти никто не знал.
- Извини, что их не предлагаю, - сказал Хатаке, придвигая поближе к другу свежее песочное печенье. – Не удержался, всё сам съел.
Умино не зря работал в Штабе. Там его ценили за необыкновенные аналитические способности, за его умение из обрывков, клочков, кусочков составлять наиболее полную и ясную картину происходящего или предполагаемого хода событий.
Лимоны в меду были последним фрагментом мозаики, которую сенсей складывал в голове, пытаясь понять – кому и зачем понадобилось проникать в дом Какаши, обойдя все изощренные ловушки. И не грозит ли это чем-нибудь деревне. Ирука понял, КТО побывал в квартире джонина-гения. Только вот говорить другу об этом он не стал. Потому что надо было сначала узнать, ЗАЧЕМ этот человек сделал такое.
Через день после разговора с Какаши о приведениях Ирука пригласил на обед Мине. Девушка, искренне радуясь такому событию, (давно они не обедали только вдвоём), весело рассказывала о своих дежурствах в больнице, о занятиях с сенсеем и тренировках с «Громом».
Ирука дождался, пока названная сестра приступила к чаю, и, глядя на неё своими тёплыми глазами, внезапно спросил:
- Коноха-тян, зачем ты залезла к Какаши-сенсею в комнату?
Рука девушки дрогнула, и лужица зелёного чая украсила собой поверхность стола.
- У него кто-то побывал? Почему ты решил, что это я? – тихо спросила Мине, промокая пролитый чай бумажными салфетками.
- Во-первых, только ты добавляешь в полироль для мебели всякие эфирные масла, и любишь цитрусовые ароматы. В твоей квартире постоянно пахнет лимонами или апельсинами. У Какаши-сенсея пахло точно так же, - тихо и спокойно стал приводить свои доводы Ирука. – Во-вторых, я знаю, что ты – достаточно сильный ниндзя, чтобы обойти ловушки Какаши-сенсея.
«Не ловушки, а детский лепет», - подумала девушка, отодвигая недопитый чай и продолжая экзекуцию салфеток. Она чувствовала, что Ирука не сердился. Нет, он просто пребывал в недоумении.
- В-третьих, ты знаешь, что Какаши-сенсей обожает лимонные дольки в меду, хотя терпеть не может сладкого, - закончил Ирука. – Поэтому я и решил, что именно ты проникла к нему в комнату, убралась и оставила лимоны на столе. Зачем, Коноха-тян? Зачем делать это тайно? Вот чего я не могу понять.
Мине по-прежнему тёрла стол салфетками, боясь поднять глаза на названного брата. Глупо! Как же глупо она поступила. Не удержалась и пробралась в комнату Хатаке-сана, зная, что тот на миссии.
Там было так же холодно, как и в сердце Копирующего ниндзя. Так неуютно! Наверное, тяжело возвращаться сюда, домой, где тебя никто не ждёт. Ей вдруг захотелось чем-то порадовать Какаши. Он часто говорил, что в его жизни нет ни тепла, ни уюта. А что если она сделает его жильё таким, каким ей виделся в мечтах их общий дом? Он же всё равно ничего не узнает.
Как глупо всё получилось!
Ирука отобрал у неё вдрызг измочаленные салфетки и, удерживая одной рукой запястье девушки, расплатился за обед. Потом встал и потянул Мине за собой:
- Пойдём!
Они шли по улицам деревни к реке, через памятник Погибшим Воинам и полигон № 3. Ирука по-прежнему держал Мине за руку, как напроказившего ребёнка. Она шла с поникшей головой, усиливая это впечатление, так что прохожие с любопытством и удивлением провожали их глазами: интересно, в чём провинился перед Умино «поющий демон»?
Выйдя на берег реки, Ирука наконец-то отпустил руку девушки и повернулся к ней лицом. Мине стояла перед ним в позе провинившегося озорника: набычившись, опустив голову, закусив губу и сжав кулаки. Молодой учитель невольно улыбнулся. Названная сестра напомнила сенсею его самого в детстве, когда он ждал от старших выговора или взбучку за свою очередную проделку. Точно так же стоят и его ученики, когда он ругает их.
Умино протянул руку и нежно погладил её по густым золотым прядям.
- Что с тобой, милая? – ласково спросил он. – Что это за тайны дворца даймё? Хотела сделать сюрприз, да?
- Нет, - покрутила головой Мине.
- Тогда надо было оставить Какаши-сенсею записку, мол, тут я была, или сказать ему…
- Нет! – сдавленно выкрикнула девушка.
Ирука почувствовал, что она сейчас расплачется. Обеспокоенный, он взял в свои тёплые ладони её лицо и силой приподнял его, заглядывая в бездонные и глубокие, как ночное небо, глаза. Умино хватило доли минуты, секунды, мгновения, чтобы понять всё.
О, Ками-сама! Каким он был слепым глупцом! Почему он решил, что Мине Коноха сможет избежать поголовной участи всех девушек и молодых женщин округи, что она никогда не потянется к его другу, не влюбится в него?
Что было тому причиной, что почти все влюблялись в Копирующего ниндзя? Тайна Хатаке, его маска, скрывающая лицо? То, что он был гением, лучшим и сильным из шиноби всех стран? Его медленная, растянутая речь? Его бархатный голос? Его показное равнодушие? Так или иначе, буквально каждая молодая особа влюблялась в Хатаке. Да что там женский пол! Умино знал немало мужчин, которые пускали слюни от одного вида Копирующего.
А ведь Мине чаще других виделась и говорила с Какаши. Бесспорно, она поняла и оценила его ум, юмор, таланты. Наконец, пусть, мельком, но девушка видела лицо Хатаке.
И вот результат: «поющий демон» влюбился в лучшего друга Умино Ируки!
- Ты влюбилась в него?
- Нет! – всё тот же сдавленный крик.
- Нет? – брови Умино от удивления поползли вверх.
Он выпустил её лицо из своих ладоней.
Девушка резко отвернулась к реке и несколько секунд стояла, молчала, неожиданно поняв, что Ирука в чем-то прав. Она влюбилась? Нет. Она любит? Это любовь? Любовь...
Потом Коноха-сан обернулась к Ируке и печально улыбнулась. У сенсея замерло сердце в предчувствии беды.
- Нет, - спокойно и твердо сказала Мине, а её глаза были полны невыплаканных слёз. – Нет, аники, я не влюбилась в него. Я люблю Хатаке Какаши. Люблю.
Ирука сглотнул. Да, это было серьёзнее и хуже, чем война или стихийное бедствие.
Сенсей знал, что для Мине «влюблённость» и «любовь» были совершенно разными вещами. Влюблённость для неё было мимолетным легким состоянием счастья, приподнятым настроением, эйфорией радости. Девушка могла влюбиться не только в человека, но и в животное, в цветы, в вещи. Влюблённость часто переходила в симпатию, в дружеские отношения, но могла закончиться и ничем.
Любовь для потомка обитателей мира Двух Начал была только одна. Единственная. На всю жизнь. И ею стал Копирующий ниндзя из деревни Скрытого Листа. Лучший друг учителя Умино Ируки. Хатаке Какаши.
- Послушай, - предложил Ирука, - я знаю, что ты сама никогда не скажешь ему об этом. Верно? – Девушка кивнула. – Я все-таки твой названый брат и друг Какаши-сенсея. Поэтому мог бы помочь вам хотя бы поговорить для начала.
Мине подскочила к нему и закрыла ладонью рот Умино.
- Ирука, - попросила она, - дай, честное слово, пообещай мне, что никому и никогда не расскажешь об этом! И в первую очередь не проговоришься господину Хатаке! Я прошу тебя!
- Но почему? Почему? Он ведь одинок, и, возможно, ты ему нравишься, ты же такая красивая, такая умная…
- Нет! Ирука, прошу, обещай, что никому не скажешь об этом! Никому и никогда! Особенно господину Хатаке!
- Хорошо. Обещаю.
- Спасибо, - Мине обняла Умино, уткнувшись лицом в его шею.
Ирука снова погладил её по волосам:
- Сестричка, ответь мне, пожалуйста, почему ты не хочешь, чтобы я немного помог тебе?
Мине отпрянула от него. Горькая улыбка мелькнула на её губах:
- Потому что Хатаке Какаши ненавидит меня.
Умино не стал добиваться от Золотоволосой признания, почему она решила, что Копирующий ниндзя ненавидит её. Он достаточно хорошо узнал Мине, чтобы понять – для этого утверждения у неё могут быть весьма важные причины. Но ведь она могла и ошибиться! Какаши был довольно неординарной личностью, его было трудно понять даже тем, кто давно его знал. Поэтому Ирука решил понаблюдать за Мине Конохой и другом. Роль Купидона в шинобской жилетке он всегда успеет сыграть.
Мине была отличной куноичи. Если бы она сама не сказала учителю о своих чувствах к Хатаке, то он бы ни за что не догадался бы о том, что Мине любит Какаши. Но именно теперь Ирука стал замечать и примечать кое-какие особенности, выдающее любовь девушки с головой. О чувствах самого шаринганистого гения можно было только гадать. В скрытности своих эмоций он не уступал Мине. Правый глаз, единственный видимый на лице, почти ничего не выражал.
Всё же сенсей быстро заметил, что Какаши избегал Мине. Ага, поэтому она решила, что он её ненавидел!
Но, избегая встреч с девушкой, Хатаке всегда наблюдал за ней издалека. Мало того, Золотоволосая так сильно привлекала и интересовала Героя Шарингана, что в такие моменты он отрывался от своих «Ича-ича». Случай небывалый! Такого вообще никогда не было, сколько знал Ирука Какаши. Ведь даже тренировки своих генинов он умудрялся проводить с книгой в руках, не отрываясь от буйных фантазий Эро-саннина.
Но подойти и спросить друга, как он относится к Мине, Ирука не решался. Кто его, сумасшедшего шиноби, знает, как он отреагирует на такой вопросик и что ответит? Посмеётся? Сведёт всё в шутку? Для Умино чувства «поющего демона» была серьёзной вещью. Ирука мог и поссориться с лучшим другом, если бы тот решил посмеяться над любовью Конохи-тян.
Беда была в том, что Какаши не хотел помнить обычных семейных отношений, согретых любовью, нежностью, лаской и взаимной симпатией. Ирука до девяти лет жил с любящими его родителями, получил хоть небольшую, но частичку семейного счастья. И то до сих пор не смог создать свою собственную семью. А Копирующему ниндзя даже такой частички не досталось.
Матери он не знал, она умерла вскоре после родов. Никогда женские тёплые руки не касались маленького Какаши, не ерошили, не ворошили его серебряных вихров. Никогда он не слышал ни одной колыбельной песни, спетой женским голосом. Да, у него был очень любящий отец, герой всей деревни, который, как мог, скрашивал детство своему единственному любимому сыну. Отцом, прославленным не меньше легендарных саннинов, гордился бы каждый. Но ребёнку была нужна и мать!
В семь лет маленький Какаши лишился и отца. Опозоренный Белый Клык Конохи покончил жизнь самоубийством, а его сын за одну ночь стал взрослым. Одиноким. Забывшим, что такое уют, тепло. Любовь.
С тех пор Хатаке Какаши никого не подпускал к себе близко, закрыл душу на замок. Лишь однажды он сделал исключение, (нельзя же было быть всё время одному?), а потом в течение долгих лет его сердце снова плакало кровавыми слезами.
Он заново научился дружить с мужчинами. Женщины же были для него или напарницами по миссиям, или только знакомыми, или секс-парнёршами. Исключений не было. Напарницы, не все, приравнивались к «своим парням», а при них и крепкое слово можно было сказать. Жёны и сёстры напарников, хозяйки магазинчиков и кафе, куда заглядывал Копирующий, входили в круг знакомых. С ними Хатаке бывал предельно вежлив и только. С одной и той же секс-парнершей Какаши старался не спать дважды, чтобы они не возомнили невесть что.
«Своими парнями» для Хатаке были только Юхи Куренай и Удзуки Югао, служившая в АНБУ. Митараши Анко этой чести так и не удостоилась, хотя и старалась изо всех сил. Если в компании была Анко, Хатаке вел себя немного замкнуто, никогда с ней не шутил и не отвечал на её подколы.
Но кем была для него Мине Коноха? Знакомой? Но Ирука хорошо помнил, как необидно смеялся и подшучивал Какаши над его названной сестрой, как не стеснялся при ней снимать маску во время еды. «Свой парень»? Но Хатаке никогда не допускал при Мине тех вольных, забористых, истинно мужских словечек, которые позволял себе в обществе Югао и Куренай. Секс-парнёршей Коноха не была для него точно. Пока не была.
Как смотрят на женщину, с которой не прочь покувыркаться в постели? С вожделением. С похотью. Со страстью! У Хатаке этого и в помине не было. Ширануи смотрел на Мине с большим желанием во взоре, чем Копирующий ниндзя. Какаши взирал на девушку с какой-то нежной горечью, ласковым сожалением, будто она была недосягаемой мечтой, видением, мелькнувшим сквозь серебряную сеть дождя. В его взглядах не было вожделения и похоти. Страсть и желание? Может, Ирука их просто не замечал.
Хатаке пытался на миссии не думать о Мине, но удавалось плохо.
Задание С было не таким простеньким, каким показалось с первого взгляда. Обычное сопровождение обернулось настоящей работой телохранителя, и это, имея на руках трёх неопытных генинов, о чьей безопасности тоже надо было позаботиться. Но «детки» оказались не так просты. Больше других удивил Наруто. Мине оказалась права: в мальчишке были способности и потенциал отличного шиноби. Глядя на неугомонного блондина, Хатаке волей- неволей вспоминал его старшую подругу.
Какаши признавался самому себе, что страшно соскучился по Золотоволосой. Соскучился по их общим вечерам в доме Ируки. Соскучился по лёгким невесомым прикосновениям и ясным тёплым взглядам чёрных глаз. Он скучал по её звонкому смеху и хрустальному голосу, когда девушка вполголоса что-то напевала про себя. Хатаке скучал по тем странным блюдам, которая она готовила, по ароматному чаю, который умела заваривать только Мине.
Увидев мельком Мине Коноху в больнице, куда пришёл на обследование после миссии, Какаши внезапно понял, что ни время, ни расстояния никогда не помогут ему забыть девушку, выкинуть из головы своё желание быть рядом с ней. Хатаке ещё больше захотел привязать её к себе и привязаться самому. Он осознал, что ему нужны не только её гибкое сильное тело, объятия, поцелуи. Нет, ему нужна была она вся: мысли, сердце, душа. Он жаждал всю Коноху! Всю целиком!
Пусть! Да, пусть это будет глупая дурацкая влюблённость, которой он всю жизнь избегал и которой так боялся. Пусть опять бы замирало сердце. Пусть! Лишь бы Мине была рядом, улыбалась ему, как раньше. Лишь бы снова почувствовать этот нежный аромат яблок и мёда. Аромат Мине Конохи.
Вернувшись с миссии, Какаши всё ждал, когда же кто-то из их общих знакомых скажет ему, что Мине и Ширануи встречаются. Ждал со страхом. Он по-прежнему не хотел соперничества с Генмой. Но в то же время Хатаке понимал, что сделает всё, чтобы разлучить Золотоволосую с любым парнем, даже с Ширануи. Мине была ему необходима! Не только как друг или просто знакомая. Как желанная женщина.
Прошлого не вернуть. Это Хатаке прекрасно знал. Он сам разрушил их чудесные дружеские отношения. Испугавшись собственных чувств, он отдалился от неё, делая вид, что не замечает, не видит. И как теперь, после такой нанесенной обиды, можно было опять подойти к Золотоволосой, как ни в чём не бывало здороваться, разговаривать, улыбаться? Это было просто невозможно! Впервые в своей жизни Копирущий ниндзя не знал, что ему делать.
А тут ещё Узумаки на каждой тренировке, на каждой миссии без конца болтал о своей старшей подруге, обсуждая с Сакурой легендарного сенсея Мине и «Грома». Хатаке, зная репутацию Асикавы, не мог ни на чём сосредоточиться: ни на новом выпуске «Ича-Ича», ни на обучении собственных учеников.
В один из дней Какаши, плюнув на всё, отправился понаблюдать за тренировкой Асикавы и Золотоволосой.
Хатаке отлично маскировался, но Мине и Асикава сразу же засекли его, ведь « Гром» был опытным ниндзя, не хуже самого Копирующего ниндзя. Девушка же всегда чувствовала местоположение Какаши в границах деревни, хотя никогда и никому этого не показывала. Она немного удивилась: зачем он здесь появился? Что хотел?
Вечером Асикава столкнулся с Какаши в «Трубке Сандайме» и окликнул его:
- Привет! Что, Копирующий, ты тоже будешь меня предупреждать насчет Мине Конохи?
- С чего ты это взял? – пожал плечами Какаши.
- С того, что ты сегодня всю нашу тренировку проторчал в кустах, наблюдатель хренов!
Какаши немного подумал и спросил:
- Много было предупреждений?
- Каждый второй мне сообщает, что Мине Коноха не объект для сексуального домогательства, - улыбнулся «Гром». – Как будто я сам этого не знаю.
- Да я, в общем-то, хотел просто посмотреть, - объяснил Какаши свои прятки в кустах.
- Посмотрел? – оживился Асикава.
- Угу.
- И как?
- Впечатляет.
- Ещё бы! – расплылся в улыбке Асикава. – Знаешь, какая это девчонка? Суперская! Прирожденная куноичи! Поверь, Какаши, не пройдет и года, как Мине переплюнет не только Куренай и Анко, но и меня. А может и тебя... У неё такой огромный потенциал!
Какаши усмехнулся над восторгами знакомого, но кивнул головой. Сегодняшней тренировки было достаточно Копирующему ниндзя, чтобы понять: Золотоволосая действительно сможет дойти до его уровня. Со временем.
Откуда Хатаке и Асикаве было знать, что на тренировках с «Громом» Мине демонстрировала очень мало из того, что умела? Да и вообще не показывала полностью своей силы. Только по утрам, когда она тренировалась в тайдзюцу со своими клонами, девушка выкладывалась по полной.
Когда-то одну из таких утренних тренировок увидел Удо-сан. Химик и до этого подозревал, что «поющий демон» не так слаб, как хотел бы казаться.
Когда Удо поделился своим открытием с Хокаге, тот ему ответил:
- Всё правильно, Удо-кун. Почему девочка должна доверять нам больше, чем мы ей? Вспомни, как погибла её семья. В её жизни было достаточно моментов, когда друзья или хорошие знакомые становились врагами. Мы окружили её «тайными опекунами», ждем, когда она хоть чем-то выдаст себя, как засланный шпион. Но ждем, мне кажется, напрасно.
- Думайте, она знает о «тайных опекунах»?
- Догадывается, это точно. Вдруг все очень просто? Что если Мине Коноха не чей-то шпион? А девушка-сирота без дома, без семьи? И ей ничего не надо, кроме дома, куда можно возвращаться, и друзей, которым можно доверять? Я не зря поручил опеку над ней Умино Ируке. Ты читал его отчеты?
- Да. Хокаге-сама. Вы не будете возражать, если после медицинских тестов, я возьму Мине Коноху в ученицы?
- Я-то не буду. Но как посмотрят на это другие?
К удивлению Удо и самого Сарутоби старейшины разрешили химику взять Золотоволосую в ученицы. Митокадо Хомура и Утатане Кохару весьма благосклонно относились к Мине. Девушка никогда не упускала случая почтительно расспросить их о старых временах, прежних миссиях и как, по их мнению, стоило поступать в той или иной ситуации. Ей действительно было все это интересно.
Шимура Дандзо был единственным из руководства деревни, кто практически полностью игнорировал существование Мине. Он прекрасно понимал, что его протесты против дочери Куроширо Мисао были бесполезны, потому и молчал. Но Мине ощущала, что этот человек ненавидел её. Ненавидел и боялся. Будь его власть в деревне, Дандзо выгнал бы Золотоволосую из Конохогакуре. Мало того, объявил бы её преступницей, и многие «охотники за головами» ловили бы девушку, вынуждая её покинуть мир шиноби. Впрочем, достать человека можно было и по-другому.
Золотоволосая очень любила цветы и часто заглядывала в магазин «Яманака». Ино, помогавшая родителям в торговле цветами, всегда с любопытством посматривала на «поющего демона», а однажды девушки разговорились о символике цветов и об искусстве составления букетов. С тех пор они частенько болтали о всяких пустяках.
Ино всегда была в курсе всех деревенских событий и происшествий, а главное – обожала делиться новостями и собственными домыслами со всеми, кто хотел её слушать. Иноичи, отец девочки, как-то раз сделал ей замечание, сказав, что болтун – находка для шпиона. Тогда Ино стала «сплетничать» только с теми, кого касались новости или с теми, кому доверяла. Мине она доверяла.
Так что Золотоволосая нисколько не удивилась, когда, войдя в магазин, увидела шушукающихся Ино и Сакуру. У обеих девчонок горели глаза как у кошек, унюхавших миску со сметаной: новость была явно свежей, сиюминутной! М-р-р!
- Ой, Мине-сан, - обрадовалась Ино, заметив старшую подругу. – Пришли за цветами?
- Да, Ино. Прежние завяли. Появилось что-нибудь новое?
Ино уже знала, что Мине очень нравилось покупать цветы в горшках. Особенно её привлекали необычные постоянно цветущие растения.
- Оранжевые фуксии будут только через неделю, папа вам оставит одну, как вы и заказывали, - ответила Ино.- А новое только вот это, - и она указала на зелёные колючки, поставленные на самый солнцепёк, - говорят, из Страны Ветра. Растут в пустыне.
- Какие симпатичные ёжики, - улыбнулась Мине.
После её слов девочки тоже с интересом поглядели на кактусы, хотя до этого обе решили, что в доме таким колючим и капризным созданиям не было места.
- Особенно вот этот, - Мине указала на один из кактусов. – Вам он никого не напоминает?
Сакура наморщила лоб, пытаясь представить в колючке черты кого-нибудь из знакомых. Лукаво улыбаясь, Золотоволосая попросила у Ино клочки оберточной бумаги нескольких цветов, ножницы и черный фломастер. Через несколько минут девочки расхохотались: зелёный ёжик с задорным белым хохолком на макушке превратился в Хатаке-сана.
- Вылитый Какаши-сенсей!- заметила Сакура.
- Кстати, о Какаши-сенсее. Слышали новость, Мине-сан? – Ино не терпелось поделиться сногсшибательным событием. – У него появилась девушка!
- Да что ты? – побледневшая Мине чуть не уронила горсть монет, расплачиваясь за свою розу. – С чего вы это взяли?
- Не верите? – чуть надулась Ино.
- Верю, но…
Сакура, потрясая своим только что купленным букетом ромашек, вытащила Золотоволосую из магазина и рукой указала куда-то вдаль:
- Смотрите сами!
Мине увидела в конце улицы Какаши. Он неторопливо шёл рядом с девушкой в светлом кимоно и о чём-то дружелюбно с ней беседовал. На какую-то долю секунды в глазах Мине потемнело. Она непроизвольно сжала свой цветок, и шипы розы тут же вонзились ей в кожу ладони, отрезвляя и напоминая, что нельзя показывать своих чувств, а улица не лучшее место для слез.
- А знаете, какая она красивая! – восторженно воскликнула розоволосая девочка. – Ужасно красивая!
- Я рада за твоего учителя, - сказала Мине, продолжая улыбаться.
Но Сакура уже её не слушала. Заметив своих напарников по команде, которые судя по всему следили за Хатаке и его спутницей, девочка побежала к ним.
Мине повернулась и пошла в противоположную сторону. Она не хотела ещё раз увидеть Какаши с девушкой. Боялась, что не выдержит, сорвется и разнесет половину деревни. Золотоволосая брела по улицам, не понимая, куда и зачем идет.
Команда № 7 продолжала следить за своим наставником. Было интересно сунуть носы в личную жизнь учителя, о которой они практически ничего не знали. За исключением того, что Какаши-сенсей был одним из извращенцев Конохагакуре, потому что читал «Ича-Ича». Вот было бы здорово разузнать всё хорошенько и на завтрашней тренировке показать, что они могут при случае раскопать о великом Копирующем ниндзя всё, что захотят.
Наруто с Сакурой надеялись, что Какаши-сенсей обязательно снимет маску в обществе «своей» девушки. Что прячет под своей маской Хатаке интересовало и его учеников. Предположения строились самые разные. Сакура считала, что у сенсея толстые выпяченные губы. Наруто выдвигал версию, что у Хатаке зубы, как у кролика, или малюсенький девичий ротик. Саске склонялся к тому, что наставник просто скрывал шрамы. Но это было отвергнуто чуть ли не с негодованием: многие шиноби ходили со шрамами на лице и гордились этим.
Между тем Какаши и девушка в светлом кимоно, проблуждав по улицам деревни, очутились в парке. Они остановились под высоким деревом, на которое тут же, (тихо и незаметно!), взгромоздилась команда № 7, в надежде увидеть и услышать что-нибудь.
Увидеть можно было только макушки голов, стоявших под деревом, а услышать… Практически ничего невозможно было услышать, потому что Наруто без конца ерзал на своем месте и без конца шептал, что надо бы подобраться ещё ближе. Сакура из последних сил сдерживалась, чтобы не задать блондину взбучку за такое поведение во время слежки. Им удалось узнать только имя девушки – Ханаре. Для Харуно Сакуры этого было недостаточно, чтобы утереть нос Яманака Ино, которая первая углядела Хатаке с девушкой.
В конце концов, Наруто довертелся. Он не удержался и рухнул вниз, увлекая с собой и Сакуру, и Саске. Погибать от шарингана сенсея лучше вместе.
- Эй, вы, трое! – сурово окликнул Какаши своих учеников, помогая подняться своей спутнице и поправляя хитай на левом глазу.
Он готов был растерзать генинов. При падении команда № 7 толкнула своего сенсея прямо в объятия к Ханаре, (это ещё вопрос – кто кого обнимал!), мало того Хатаке умудрился коснуться губ девушки ртом. Пусть через маску, но поцелуй состоялся.
Правда этот невольный поцелуй открыл Какаши тайну его спутницы. Уже хорошо. Главное, чтобы она об этом не догадалась.
- М-м-мы это…сенсей… - забормотал Наруто, посматривая по сторонам и пытаясь сообразить, как выпутаться из создавшегося положения.
Мальчик не нашел ничего лучшего, как выдернуть букет ромашек, так оберегаемый Сакурой, из пальцев напарницы и протянуть его:
- Поздравляем!
Ханаре зарделась от смущения, но приняла цветы и поблагодарила:
- Спасибо!
- Позвольте и мне вас поздравить, - внезапно раздался спокойный хрустальный голос.
Какаши почувствовал, как по телу побежали мурашки. Не может быть! Мине Коноха! Что она тут делает? И как долго она здесь? Что успела увидеть?
Мине стояла позади Ханаре, в нескольких шагах. Бродя по деревне, она забрела в парк и долго сидела на скамейке, пытаясь справиться с бушевавшим в душе пожаром. Её не заметили ни Хатаке с Ханаре, ни команда № 7. Девушка не собиралась за кем-то следить или что-то подслушивать. Она хотела, когда все уйдут отсюда, вернуться домой и выплакаться. Только и всего!
Но она стала свидетельницей и полета генинов с дерева, и объятий Хатаке с его спутницей. Подойдя и услышав поздравления Наруто, Мине решила, что Какаши познакомил учеников со «своей девушкой», а те в свою очередь поздравили «влюбленную пару». К этому времени она уже крепко держала себя в руках и не боялась, что натворит глупостей или превратится в парковый фонтан.
Девушка, стоявшая рядом с Какаши, была очень миленькой. Нет, Сакура была права, она была очень красивой, ужасно красивой, раз он выбрал её. Она, наверное, похожа на Рин. Ведь по воспоминаниям и рассказам Сандайме у напарницы Хатаке были карие глаза, как у этой незнакомки. И ей так шло кимоно! В нем она была похожа на очаровательную куколку. Одну из тех, что стояли на полках в лавке дядюшки Ёри.
Мине отлично знала, что ей самой не шли кимоно. Югао и Куренай как-то наряжали Коноху-тян в свои праздничные наряды, пробовали сделать из неё «девушку мира шиноби». Но Югао опять сказала, что это – не стиль Золотоволосой.
Анко высказалась грубее, но проще: «Жуть!». Правда, она попыталась уговорить Мине научиться носить кимоно, потому что «парням нравится женственность». Тогда Мине ответила, что на парней ей плевать.
С некоторых пор «поющего демона» стали раздражать некоторые высказывания Митараши и попытки старшей подруги свести её с кем-то из холостых шиноби. Кем её считала Анко? Глупышкой без собственных мозгов, которой надо было руководить?
Насчет одежды Мине была непритязательна. Было бы чисто, удобно и ладно. В шкафу у неё хранились топики, шорты, футболки, джинсы, всевозможные джемпера и свитера. Особенно девушки нравились форменные шаровары шиноби. Незаменимая вещь для тренировок! Только бинты Мине предпочитала носить в сумке, а не на собственном теле, так было гигиеничнее.
Рукодельница Куренай быстро помогла младшей подруге освоить швейную машинку. Так что теперь по вечерам Мине трудилась над праздничной "камисой", которую хотела одеть на праздник Танабата. Всё надо было продумать до мелочей: цвета ткани, узор вышивки, украшения. Чурадары, брючки со складочками внизу, сшились быстро, а вот с верхней частью, яхали, похожей на платье с высокой талией и сильно расклешенной юбкой, предстояло потрудиться. К наряду прилагались широкий шарф и длинный плащ небесного цвета, без рукавов, но с капюшоном, так же расшитых золотой канителью, бусинами.
Смотреться будет не хуже праздничных расписных кимоно, передающихся из поколения в поколение.
Была ли Мине женственной в своих повседневной одежде? Она считала, что нет. Во всяком случае, до этой «куколки» в кимоно ей было далеко-далёко.
- Поздравляю вас, - повторила Мине и протянула «девушке Хатаке Какаши» свою розу.
Ханаре выглядела ещё более изумленной и удивленной, чем застывший столбом Хатаке. Она никогда не видела такой странно-красивой девушки. Одни только золотые волосы чего стояли. А какие были глаза! Огромные. Бездонные. Черные. В них можно было утонуть!
Ханаре приняла цветок и пролепетала:
- Спасибо!
- Прошу вас, позаботьтесь о господине Хатаке, - попросила Мине, прикасаясь к своему лбу сложенными ладонями и склоняясь в изящном поклоне.
Так и не посмотрев на Какаши, Золотоволосая выпрямилась и, не торопясь, пошла прочь. Главное для неё сейчас было добраться до дома и выплакаться без свидетелей. Одной.
- Какая девушка! – восхищенно прошептала Ханаре, глядя ей вслед.
Хатаке наконец-то очнулся от столбняка и как-то беспомощно посмотрел на учеников. Он не собирался ничего им объяснять, как и другим жителям деревни. Его просто попросили побыть с Ханаре день и выяснить, почему у той не было никаких воспоминаний о собственной стране и деревне. Зато были воспоминания о Хатаке, когда тот был подростком-джонином. Сам-то он так и не смог вспомнить девочку, которую когда-то давно нес на спине и учил смотреть на облака, отыскивая в них сходство с образами дорогих людей. Почему все решили, что он влюбился в куноичи, пришедшую шпионить в Страну Огня? Почему?
Какаши взял розу из рук Ханаре и увидел на шипах и вокруг них какие-то темные пятна. Кровь? Откуда? Скулы мгновенно затвердели под маской, пальцы сжались в кулаки, сминая стебель хрупкого цветка, когда мужчина посмотрел в спину гордо удаляющейся Мине. «Ты все не так поняла! – захотелось крикнуть ему. – Мне никто не нужен, кроме тебя, Коноха! Только ты! Ты! Ты!»
Но не крикнул. Сдержался.
@темы: Какаши, моё, шиноби, проза, аниме, гет, Мине Коноха, музыка души, муки творчества